| Главная » Экономика |
|
Введение Последнее десятилетие ушедшего XX века стало новой точкой отсчета в межгосударственных отношениях Кыргызстана со странами Центральной Азии, когда между суверенными государствами на основе дружественного и широкомасштабного сотрудничества начали развиваться новые политические, экономические, военные и культурно-гуманитарные отношения. Актуальность. Интеграционные процессы в современной Центральной Азии переживают кризисное состояние на фоне продолжающихся попыток лидеров отдельных государств и внерегиональных держав возобновить их и придать им новые формат и содержание. В силу этого, представляется возможным судить о том, что регион за минувшие годы не сумел превратиться в консолидированную политическую и экономическую общность. Основной причиной тому выступает сочетание ряда объективных и субъективных причин. Среди первых необходимо указать на следующие: начальный этап национально-государственного строительства, присутствие скрытых конфликтов в межгосударственных отношениях, экономическое и технологическое отставание от других государств мира. Ко вторым можно отнести различающееся видение моделей и механизмов внутрирегиональной интеграции, неготовность правящих элит к созданию полноценных наднациональных экономических и политических институтов, поиски государствами региона могущественных союзников за его пределами, используемые внешними игроками для укрепления своего влияния, что препятствовало его консолидации. Основой внешнеполитического развития стран Центральной Азии в 90-е годы прошлого века стала многовекторная дипломатия, отвечавшая интересам расположенных здесь малых государств. Ограниченность финансовых, экономических, научно-интеллектуальных, технологических ресурсов, необходимость выстраивания нового формата отношений с традиционными партнерами в рамках СНГ объективным образом способствовала росту их отношений с «большим миром». Не последнюю роль в этом процессе сыграл и интерес ведущих держав к освоению ранее закрытого геополитического и геоэкономического пространства, обладающего значительными человеческими и природными ресурсами. Значимым фактором, определяющим особенности формирования внешней политики стран региона, стала необходимость выработки единого, консолидированного ответа на общие угрозы. Их транснациональный и трансграничный характер обусловил необходимость внутрирегиональной и внерегиональной кооперации, способствуя возникновению принципиально новых институтов безопасности. Свидетельством тому служит эволюция ШОС, являющейся на данный момент одним из образцов многостороннего сотрудничества в решении политических и экономических вопросов. В то же время, становление внешней политики стран Центральной Азии на ограниченной временной и ресурсной основе обусловило ярко выраженную «пафосность» и декларативность многих начинаний. Это привело к тому, что в 1990-е годы - начале 2000-х годов внутри региона происходило своего рода соревнование по количеству выдвигаемых внешнеполитических инициатив, что не могло не сказаться на их качестве и уровне реализации. Думается, что это явление носило временный характер, будучи обусловленным «болезнью роста», переживаемой на начальном этапе становления национальной государственности. Помимо этого, в последние годы в развитии расположенных здесь стран определился ряд негативных факторов, позволяющих судить о растущей тенденции их скрытой десуверенизации. Данное явление имеет комплексно-детерминированный характер. Оно обусловлено возрастающим внешним давлением на государства Центральной Азии из-за усиливающегося соперничества мировых держав за доминирование в регионе. Наряду с этим, тому способствует очевидная слабость экономик и отставание стран региона в научно-информационной сфере, что позволяет иностранным донорам активно влиять на процесс принятия и реализации в них важнейших внутриполитических и экономических решений. Сочетание названных факторов приводит к тому, что новые независимые государства Центральной Азии, помимо своей воли, постепенно превращаются в объекты мировой политики, утрачивая искомое субъектное состояние. Некоторое позитивное исключение в этом сейчас составляет Казахстан, в силу ряда причин все более «отрываясь» от других стран Центральной Азии. Нельзя не отметить и наличие определенных различий во внешней политике государств Центральной Азии. Наиболее явно это проявляется в поиске и выборе стратегических партнеров на международной арене. Определенное влияние на это оказало присутствие у каждого из них локальных, характерных для них особенностей развития в предшествующий период. Признавая объективный характер различий, необходимо отметить их отличающийся характер для процесса внутрирегиональной интеграции. Ясно осознаваемая и поддерживаемая странами региона необходимость создания единого политического и экономического пространства наталкивается на кажущиеся непреодолимыми препятствия. Они рождаются из-за разнящегося видения наиболее приемлемых и реально достижимых средств обеспечения этой цели. Сложность и многоплановость исследуемой проблемы, наличие нерешенных и дискуссионных вопросов, объективная необходимость комплексного анализа вопросов двусторонних отношений Кыргызстана со странами Центральной Азии, а также объективная необходимость исследования интеграционных процессов на постсоветском пространстве обусловили и предопределили выбор темы, цели и задачи курсовой работы. Целью работы является анализ и изучение закономерностей, особенностей и тенденций развития двусторонних отношений Кыргызстана со странами Центральной Азии, обоснование теоретических и научно-практических проблем формирования, эффективности и путей их развития в условиях перехода к новым международным отношениям во всем мире. Для достижения поставленной цели в работе решены следующие задачи: обзор политического диалога в период с 1991-2012гг; анализ двусторонних отношений Кыргызстана и Центральной Азии; исследование интеграции Кыргызстана в рамках региональных организаций кыргызстан двусторонний международный отношение определение перспектив развития сотрудничества межгосударственного сотрудничества Центральной Азии. Объектом исследования является система международных отношений. Предметом исследования - Двусторонние отношения Кыргызстана со странами Центральной Азии. Структура курсовой работы обусловлена логикой достижения цели и решения поставленных задач. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. Первая глава, состоящая из пяти параграфов, посвящена подробному рассмотрению двусторонних отношений Кыргызстана и стран Центральной Азии. Вторая глава, состоит из четырех параграфов, посвящена анализу особенностей интеграции в рамках региональных организаций. В конце работы в заключении сделаны выводы и прилагается список использованной литературы. Глава 1. Обретение государственного суверенитета государств Центральной Азии и начало сотрудничества в рамках СНГ 1.1 Военно-политическое сотрудничество Кыргызской Республики со странами Центральной Азии Кыргызстан, как и все другие постсоветские республики, стал участником нового миропорядка и теперь перед ним стоит целый ряд проблем: политических, экономических, культурных и др. В настоящее время Кыргызстан сталкивается со следующими вызовами и угрозами: расширение масштабов международного терроризма и экстремизма; рост напряженности в регионе - пограничные факторы, наркотрафик, транснациональная преступность; угроза возникновения и эскалации конфликтов вблизи границ Кыргызской Республики; Все это требует от Кыргызстана принятия мер и формирования современного внешнеполитического курса с государствами-участниками Содружества Независимых Государств и их функционирования в условиях глобализации. Как известно, главным средством реализации отношений государств в мировом сообществе, является внешняя политика. Внешняя политика Кыргызской Республики основана на положениях Конституции, Декларации о государственной независимости, нормах международного права, приверженности целям и принципам ООН и ОБСЕ. Являясь органичным продолжением внутренней политики, внешняя политика Кыргызстана отражает консолидированные интересы его многонационального и многоконфессионального народа и направлена на формирование благоприятных внешних условий для обеспечения и защиты государственного суверенитета, успешного социально-экономического развития, страны, углубления политических преобразований и создания демократического общества. Основные направления внешнеполитического курса страны четно отражены в Концепции внешней политики Кыргызской Республики, в которой выделены следующие основные приоритеты: Укрепление национальной безопасности внешнеполитическими методами. Формирование благоприятных внешних условий для реализации национальных приоритетов развития. Укрепление положительного международного имиджа Кыргызстана. Формирование эффективной системы внешнеполитической деятельности во главе с Министерством иностранных дел Кыргызской Республики в партнерстве с другими заинтересованными ведомствами и институтами гражданского общества. Приоритетным направлением внешней политики Кыргызской Республики является обеспечение соответствия многостороннего и двустороннего сотрудничества с государствами- участниками Содружества Независимых Государств (СНГ) задачам национальной безопасности страны. Общие границы с республиками Казахстан, Таджикистан и Узбекистан исторически обусловили тесные политические, социальноэкономические и культурно-гуманитарные связи. Формирование дружественного окружения и укрепление добрососедства на принципах уважения суверенитета, территориальной целостности и общей безопасности имеет ключевое значение во внешнеполитической деятельности Кыргызстана. Республика привержена идее интеграции - создание дружественного окружения и укрепление традиционного добрососедства имеет ключевой характер во внешнеполитической деятельности Кыргызстана в отношении соседних государств. Совокупность государств региона рассматривается как значимый компонент в рамках Организации Договора о коллективной безопасности, Евразийского экономического сообщества и Шанхайской организации сотрудничества. Кроме того, в осуществлении внешней политики, направленной на обеспечение национальных интересов, Кыргызстан определяет следующие основные задачи: Укрепление стабильности и безопасности в регионе. Содействие укреплению СНГ, реализации экономического и политического потенциала Содружества. Развитие добрососедских отношений с сопредельными государствами и углубление интеграционных процессов в Центральной Азии. Укрепление дружественных связей со странами Запада и Востока. Развитие сотрудничества со странами, входящими в ООН, ее специализированными учреждениями, региональными международными организациями, финансовыми, экономическими институтами. Укрепление сотрудничества с развивающимися странами и странами переходного периода. Вместе с тем основным инструментом осуществления внешней политики является двусторонняя дипломатия. При этом необходимостью является дифференцированный подход в выборе наиболее перспективных направлений, отвечающих особенностям культурно-цивилизованного, этноисторического, геополитического, геоэкономического положения страны и позволяющих с максимальной эффективностью реализовать национальные интересы Кыргызской Республики. Еще одним безусловным приоритетом внешней политики Кыргызстана, требующим особого внимания, является региональное сотрудничество. Это обусловлено общностью интересов, направленных на предотвращение и ликвидацию общих угроз безопасности. В целях многостороннего сотрудничества, создания эффективного механизма противодействия новым угрозам безопасности, - необходимо существование неделимого региона, способного выступать с единых позиций в решении основных мировых проблем, что является основной задачей постсоветских республик. Совсем недавно президент Узбекистана Ислам Каримов, явно имея в виду разногласия между центральноазиатскими странами по проблеме строительства Рогунской ГЭС и ряда других гидроэнергетических объектов, заявил, что «водные ресурсы могут стать проблемой, вокруг которой обострятся отношения». Более того, подчеркнул Каримов, «все может усугубиться настолько, что это может вызвать (...) войну». Впрочем, большинство экспертов к возможности возникновения масштабного вооруженного конфликта между какими-либо центральноазиатскими странами отнеслись весьма скептически. Основная угроза стабильности в Центральной Азии, как полагают многие обозреватели, коренится не в межгосударственных разногласиях по «водной» или по какой-нибудь другой проблеме, а в тяжелой социально-экономической и политической ситуации, сложившейся внутри самих центральноазиатских государств. Заявление же Каримова расценивается как пропагандистский шаг, призванный создать негативную атмосферу вокруг поддержки известных гидроэнергетических проектов в Кыргызстане и Таджикистане со стороны России. Тем не менее, сегодняшняя Центральная Азия - это настоящий клубок противоречий (экономических, экологических, этнических, религиозных, территориальных и прочих), и вряд ли можно дать стопроцентную гарантию, что у политической элиты ряда стран не возникнет желания разрешить эти противоречия самым "простым" способом, то есть, вооруженным путем. К тому же геополитическое и геоэкономическое значение Центральной Азии возрастает, можно сказать, с каждым днем. Она все больше превращается в поле для новой «Большой игры» (по аналогии с «Большой игрой» между Российской и Британской империями в XIX веке). Частью этой «игры», причем далеко не последней по значению, является соперничество в области военно-технического сотрудничества. От того, кто станет основным партнером в этой области для той или иной страны региона, в значительной степени зависит соответствующий геополитический «расклад». Следовательно, состояние и перспективы развития вооруженных сил постсоветских государств Центральной Азии не могут не привлекать пристального внимания наблюдателей. Особенности национального военного строительства. После распада СССР и образования на территории бывшей советской Средней Азии пяти новых независимых государств почти вся советская боевая техника и вооружение, оказавшиеся к тому времени на территории этих стран, за исключением ядерного оружия и стратегических ракет, стали основой для создания национальных вооруженных сил новых независимых республик. Исключением являлся лишь Таджикистан, который не получил в наследство практически ничего из вооружения бывшей советской армии. Вместо этого, в условиях развернувшейся в республике кровавой гражданской войны министерство обороны России взяло под контроль дислоцированную в Душанбе 201-ю мотострелковую дивизию (в настоящее время 201 военная база России в составе Центрального военного округа РФ). Фактически в российское подчинение был переведен и крупный контингент советских пограничных войск, который в дальнейшем комплектовался российским офицерским составом и таджикскими призывниками. Собственно вооруженные силы Таджикистана, в отличие от армий других центральноазиатских стран, созданных на основе Среднеазиатского и Туркестанского военных округов, «выросли» из вооруженных формирований Народного фронта, то есть из разрозненных боевых отрядов, возглавляемых полевыми командирами. На территории региона оказалось совершенно избыточное количество советского оружия и техники. И если сначала, реализуя свои суверенные права на долю военного имущества СССР, лидеры новых государств стремились заполучить как можно больше вооружений, то через пару лет стало ясно, что всего этого оружия чудовищно много, и молодые национальные армии просто не могут его «проглотить». Вернее, они не знали, как им распорядиться, потому что такое количество вооружений явно превышало потребности и возможности создаваемых вооруженных сил. К тому же расходы по охране и поддержанию в нормальном состоянии огромных арсеналов легли непосильным бременем на бюджеты, а часть этого имущества стала представлять собой прямую угрозу населению близлежащих населенных пунктов. Ударными темпами была проведена инвентаризация военного имущества, на основе которой и формировались новые арсеналы. И несмотря на то, что в каждой из стран данный процесс имел свои особенности, все же в основу его были положены схожие принципы. Так, с учетом реальной численности вооруженных сил в каждой из республик были сформированы две группы вооружений. Одна - учебно-боевая, которая использовалась для подготовки личного состава. Вторая - боевая, которая хранилась на территориях воинских частей и которая должна была использоваться в условиях военного конфликта. Определенная часть вооружений была разобрана на запчасти и определена на хранение с целью дальнейшего использования при необходимости ремонта или замены частей идентичного вооружения. То, что было лишним, продавалось в другие страны, а то, что уже было непригодно к использованию, подлежало уничтожению. Немного позже, когда советское оружие устарело как морально, так и физически, остро встал вопрос о проведении ремонта и модернизации данной техники, а также о необходимости закупок более современного вооружения. Практически во всех странах региона были проведены и продолжают проводиться военные реформы. И это естественно, ведь доставшаяся центральноазиатским государствам в наследство от СССР военная инфраструктура и система командования совершенно не соответствовала новым реальностям. Поэтому в каждой из стран была создана собственная инфраструктура и система командования, проведена передислокация войск, разработана военная доктрина, призванная отвечать новым военно-политическим условиям и национальным интересам независимых государств, по крайней мере, в понимании этих интересов правящими элитами. Безусловно, каждая из молодых национальных армий столкнулась и продолжает сталкиваться со сложнейшей проблемой нехватки квалифицированных офицерских кадров и военно-технических специалистов, вызванной массовым оттоком из бывшей советской Средней Азии офицеров и специалистов «европейского происхождения». Для решения этой проблемы в каждой республике был создана национальная система военного образования. Первопроходцем в этом деле выступил Узбекистан, где в 1995 году была образована Академия Вооруженных сил Республики Узбекистан (первая в Центральной Азии), которая предназначена для подготовки командного состава для всех силовых структур страны. Однако возможности национальных военных учебных заведений все-таки ограничены, а поэтому в рамках программ двустороннего и многостороннего международного военного сотрудничества тысячи офицеров и кандидатов в офицеры из стран Центральной Азии прошли и проходят подготовку в России, Украине, Белоруссии, а, начиная с середины 90-х годов, еще и в США, Турции, Германии, Великобритании, Франции, других странах НАТО, а также в Китае и Индии. И все-таки «кадровая проблема» своей остроты не потеряла, особенно для армий Таджикистана, Туркмении и Кыргызстана. В целом же военные преобразования в странах Центральной Азии во многом ограничивались и ограничиваются реорганизацией уже существующих подразделений путем их трансформации (слияния/разделения). Хотя у каждого центральноазиатского государства опять же имеется своя специфика в этой области, но и здесь у всех можно обнаружить много общего. В структурном плане наиболее важным преобразованием можно считать отход от советской дивизионной модели и переход на бригадную основу комплектования, более характерную для армий НАТО. В наибольшей степени в этом направлении продвинулся Казахстан, где с 2000 по 2003 год был полностью осуществлен переход на бригадную основу. Несколько позже аналогичный переход был реализован и в армии Узбекистана. Другим более-менее общим «трендом» для развития вооруженных сил всех центральноазиатских стран стало формирование мобильных сил немедленного реагирования, призванных находиться в готовности к оперативному развертыванию на угрожаемых направлениях и территориях - как для усиления защиты границ в приграничном конфликте любого масштаба, так и для антитеррористических операций (и, естественно, контрповстанческих действий). В Казахстане, например, появились «Аэромобильные войска». В их состав вошли десантно-штурмовые части. В принципе, новый род войск фактически является теми же самыми ВДВ, но с некой претензией на модернизацию. В Узбекистане были сформированы «Силы специального назначения», созданные на базе ряда спецподразделений бывшей советской армии. В Кыргызстане появились «Силы немедленного реагирования», в состав которых вошли мобильные отряды специального назначения министерства обороны, МВД, МЧС, Национальной гвардии и службы безопасности. Таджикистан также внес свой вклад: в 2003 году там были образованы Мобильные войска, укомплектованные десантными и горнострелковыми подразделениями. Надо сказать, что в Центральной Азии вообще появилась самая настоящая мода на разнообразные и довольно многочисленные спецназы с «крутой» символикой, спецснаряжением и камуфляжем, который, однако, не может закамуфлировать тот факт, что одна из главных функций этих подразделений имеет чисто полицейский характер - поддержание «законности и порядка», «стабильности» и так далее. Разве что Туркменистан является единственной страной региона, которая не стала переименовывать свои войска в соответствии с веяниями времени и моды, но и там, по некоторым данным, предпринимаются попытки проведения аналогичных военных реформ. Вместе с тем, несмотря на все преобразования, армии центральноазиатских государств во многом продолжают напоминать советскую армию со всеми присущими ей «родимыми пятнами», включая пресловутую дедовщину. Основой для комплектования национальных армий по-прежнему остается всеобщий призыв, который тоже не утратил присущей советским временам «специфики». Лишь в Казахстане и Кыргызстане контрактники составляют заметную часть военнослужащих. А вот в Туркмении и в Таджикистане с начала «нулевых» годов институт контрактной военной службы и вовсе был ликвидирован. Стоит, правда, отдельно отметить Узбекистан, который является одним из немногих государств, где в армию берут по конкурсу. По заявлениям официальных лиц, служить в вооруженных силах этой страны стало престижно. Это, якобы, обусловлено, во-первых, высоким уровнем самих вооруженных сил. Во-вторых, предоставляемые государством льготы для военнослужащих являются существенной помощью их семьям. В-третьих, армия для многих молодых людей стала хорошим трамплином для дальнейшей трудовой деятельности, как в государственных органах, так и в негосударственных структурах. Повторим, что это официальная трактовка существующего положения. Военные расходы центральноазиатских государств постоянно растут, что позволяет говорить о милитаризации региона. Но если сравнивать военные расходы отдельных стран, сразу выявятся совершенно разные «весовые категории». Так, по данным лондонского International Institute for Strategic Studies (IISS), военные расходы Казахстана и Узбекистана сегодня составляют по 1,4 млрд долларов в год, что в 20 раз больше, чем военный бюджет Таджикистана и в 45 раз - Кыргызстана. На оборону Туркмении, согласно официальным данным, идет 1,5 процента расходной части бюджета - порядка 130 млн долларов. Однако, по альтернативным подсчетам, на оборону и безопасность Туркмения тратит не менее 500-600 млн долларов в год. Надо сказать, что все доступные данные по военному потенциалу стран Центральной Азии носят весьма приблизительный характер - режим секретности в большинстве центральноазиатских стран мало чем отличается от советского, и определить с достаточной точностью, скажем, число единиц и уровень боеспособности того или иного вида боевой техники, находящейся на вооружении, достаточно сложно. Вооруженные силы Кыргызстана состоят из соединений министерства обороны (сухопутных войск, ВВС и сил воздушной обороны общей численностью в 12.000 человек). Кроме того, имеются внутренние войска МВД (3600), пограничные войска Государственного комитета национальной безопасности (5000), Национальная гвардия (1500) и ряд других военизированных структур. Сухопутные войска (8000 человек) имеют в своем составе сокращенную мотострелковую дивизию, горнострелковую бригаду, отдельную мотострелковую бригаду, а также три пулеметно-артиллерийских батальона. В соответствии с военной доктриной Кыргызстана созданы Силы немедленного реагирования (СНР), в состав которых вошли мобильные подразделения специального назначения министерства обороны, МВД, ГКНБ и Национальной гвардии. Основа СНР - отдельные бригады специального назначения «Скорпион» и «Илбирс». К операциям в составе СНР могут привлекаться Отряд специального назначения МВД «Шер», действующие в составе Национальной гвардии десантно-штурмовое подразделение «Пантера» и разведрота «Барс», а также антитеррористические подразделения ГКНБ «Альфа» и «Калкан». Отряды спецназа состоят из профессионально подготовленных офицеров и прапорщиков, проходивших спецподготовку в Турции, Китае, США и России. Один батальон из состава СНР приписан к Коллективным силам быстрого развертывания ОДКБ. Личный состав вооруженных сил Кыргызстана на 70-75% укомплектован контрактниками, а в спецподразделениях их доля достигает 100%. На вооружении сухопутных войск состоят 150 танков Т-72, 375 БТР и БМП, 21 РСЗО «Град» и «Ураган», свыше 200 орудий и минометов (в том числе 30 САУ). ВВС Кыргызстана насчитывают 54 самолета (из них 48 Миг-29) и 32 вертолета. В силах ПВО зенитно-артиллерийская бригада - 30 57-мм зенитных пушек, столько же 100-мм зенитных пушек, четыре четырехствольных зенитных установки «Шилка», переносные зенитно-ракетные комплексы. Сегодня можно утверждать, что безоговорочного военного лидера среди стран Центральной Азии не существует. При этом военные потенциалы Казахстана и Узбекистана намного превосходят военные возможности центральноазиатских «аутсайдеров» Кыргызстана и Таджикистана, а также Туркмении, несмотря на то, что по парку военной авиации и запасам бронетехники последняя вроде бы занимает весомое место в регионе. Правда, в Центральной Азии количественные характеристики не могут служить объективным критерием боеспособности той или иной армии. Узбекистан, например, уступает армии Казахстана по ряду параметров, но у узбекских военнослужащих, в отличие от казахстанских, имеется практический опыт ведения боевых действий (в частности, во время гражданской войны в Таджикистане), что является более значимым показателем боеготовности. Казахстан, Узбекистан и Туркменистан, имея в своем распоряжении значительные запасы вооружений, не в состоянии полностью их использовать по причине нехватки специалистов, а также за неимением соответствующей ремонтно-восстановительной базы. С другой стороны, вооруженные силы Таджикистана во многом несопоставимы с армией Узбекистана, имеющей в своем распоряжении относительно мощные танковые подразделения. Но в условиях горной местности и ограниченной видимости бронетанковая техника становится малоэффективной. В данном случае большую роль играет человеческий фактор, то есть подготовленность военнослужащих к действиям на пересеченной местности в условиях гор. Немногочисленные, но хорошо подготовленные подразделения Таджикистана в принципе могли бы на равных конкурировать с вооруженными силами сопредельных государств, где финансирование и техническая оснащенность на несколько порядков выше, чем в этой горной стране. Ряд экспертов, ссылаясь на результаты совместных учений, утверждают, что отличительной чертой армии Таджикистана является подготовленность к ведению боевых действий в горной местности, в условиях ограниченной видимости и маневра, в случае возникновения локальных вооруженных конфликтов, а также в борьбе с бандформированиями. Правда, есть и альтернативная информация, свидетельствующая, что во время вооруженных столкновений с объединенными отрядами непримиримой оппозиции летом и осенью 2010 года, а также в ходе недавних событий в Горном Бадахшане подразделения таджикской армии показали себя далеко не лучшим образом. К тому же имеются сведения едва ли не о бедственном положении основной массы таджикских призывников, страдающих от недоедания и подвергающихся издевательствам со стороны «дедов» и офицеров. Еще один пример «относительности» количественных преимуществ в центральноазиатском регионе - Кыргызстан, у которого очень маленькие ВВС. Однако это не пугает Бишкек, так как размеры республики позволяют современному истребителю-перехватчику ВВС России, размещенному на базе в Канте, покрыть территорию за несколько минут, что затрудняет выполнение боевой задачи самолетам подобного класса. Впрочем, вышеуказанные обстоятельства говорят еще и о том, что наиболее слабые в военном (и не только в военном) отношении Таджикистан и Кыргызстан не могут в обозримой перспективе обойтись без военной помощи внерегиональных «игроков», прежде всего, России. О чем во время последних визитов Путина в Бишкек и Душанбе недвусмысленно свидетельствовала их уступчивость относительно долговременного присутствия российских военных баз в этих странах. Диверсификация. В целом, тот факт, что почти все страны региона являются членами той или иной региональной организации, в задачи которых входит защита своих членов от всякого рода рисков и угроз, служит очередным доказательством, что центральноазиатские государства пока не в состоянии рассчитывать на собственные силы в случае возникновения чрезвычайных ситуаций у своих границ или внутри самих этих стран. С учетом тесной военной кооперации большинства государств региона с Россией (советское и российское происхождение почти всего оружия, состоящего на вооружении национальных армий; льготные цены на боеприпасы, новые вооружения, запчасти и ГСМ в рамках СНГ и ОДКБ; российская помощь в подготовке национальных военных кадров) тенденция к укреплению и развитию военно-технического сотрудничества с Москвой объективно имеет весьма долговременную перспективу. Но одновременно отмечается стремление центральноазиатских государств к постепенной диверсификации своих военных и военно-технических связей. Во-первых, для этого уже создана неплохая база, в частности, в ходе весьма интенсивного участия центральноазиатских стран в программе «Партнерство во имя мира» и целом ряде других проектов военного и военно-технического сотрудничества, включая пусть и ограниченные поставки западных вооружений и снаряжения для центральноазиатских армий. Во-вторых, такие связи в последнее время стимулируются весьма выгодными предложениями со стороны США и других западных стран, особенно после того, как обозначились сроки вывода войск коалиции из Афганистана. Обсуждается, например, вопрос о безвозмездной передаче части оружия и боевой техники коалиции странам Центральной Азии. Так, в конце ноября 2011 года во время визита в Душанбе и Ташкент командующего Центральным командованием сухопутных войск США генерал-лейтенанта Винсента Брукса говорилось о передаче Узбекистану и Таджикистану в больших объемах приборов, аппаратов и каналов виртуальной разведки, в том числе беспилотных летальных аппаратов, цифровых радиостанций, комплектов индивидуальной экипировки, оснащенных навигаторами JPS, бронированных автомобилей, бронетранспортеров, средств ПВО, танков и ракетно-артиллерийских систем со средствами космической топопривязки, а также стрелкового оружия, оборудованного прицелами ночного видения. Во время визита Брукса обсуждались также предложения Пентагона по созданию в Таджикистане и Узбекистане на долговременной основе сети учебных центров, где войска стран Центральной Азии могли бы осваивать передаваемые им из группировки альянса в Афганистане оружие и боевую технику. В Таджикистане уже действует поддерживаемый США учебный центр, который дислоцируется в Фахрабаде. Как сообщает посольство США в Таджикистане, местным силовикам было передано 300 комплектов индивидуального снаряжения и оборудование для групп специального назначения, которых американские инструкторы готовят в Фахрабаде. Безусловно, наиболее заметна активизация военного сотрудничества США и НАТО с Узбекистаном, совершившим очередной крутой внешнеполитический разворот и покинувшим ОДКБ. Американцы поставили для силовых структур Узбекистана партию бронежилетов, намечено передать американские приборы ночного видения и навигационные системы, которые, по мнению Вашингтона, будут способствовать обеспечению большей безопасности путей доставки грузов в Афганистан. Специалисты обратили внимание на налаживание Ташкентом военного сотрудничества с Германией, которая предлагает закупить некоторые виды военной техники, в частности, тренировочные самолеты «Альфа-джет» из арсеналов Бундесвера. Армия Узбекистана уже использует военное снаряжение бывшей ГДР. Узбекистан, а также Казахстан, посетили несколько военных делегаций из Великобритании, тоже обсуждавших возможности расширения военно-технического сотрудничества. В стремлении диверсифицировать свои военно-технические связи замечен не только Узбекистан. Правительство Казахстана, уже закупившее для своей армии американские и турецкие разведывательные бронеавтомобили, а также другое западное снаряжение, недавно заявило о намерении приобрести 20 тактических транспортных вертолетов EC725 Super Cougar для нужд своего министерства обороны. Добавим к этому, что сотрудничество Казахстана с НАТО развивается в соответствии с «Индивидуальным планом партнерства». Впрочем, к активизации военно-технического сотрудничества со странами региона стремятся не только страны НАТО. Например, Индия проявляет заинтересованность в использовании таджикского аэродрома Айни, она также пригласила к себе для обучения и повышения квалификации таджикских вертолетчиков. Добавим, что на оружейном рынке стран Центральной Азии пытаются активно закрепиться Израиль, Южная Корея, Китай и ряд других стран. Понятно, что наметившаяся диверсификация военно-технических связей стран региона, мягко говоря, не вызывает восторгов в России. Тревожит Москву и возможность сохранения американской базы в Киргизии (Манас) и гипотетическая перспектива создания еще нескольких баз в Узбекистане и Таджикистане. Но и в самих столицах центральноазиатских государств пытаются обозначить пределы, дальше которых углубление военных связей с США и Западом пойти не должно. В частности, страны региона опасаются быть втянутыми в конфронтацию вокруг Ирана. Кроме того, авторитарные режимы региона испытывают подозрения, что у США и их союзников со временем возникнет желание устроить в их странах «цветные революции». По крайней мере, Москва постоянно пытается внушить им именно такие подозрения. В общем, руководители постсоветских государств региона пытаются строить свои отношения с западными партнерами на сугубо прагматичной платформе - допускается лишь закупка высокотехнологичной продукции, которую не может предложить Россия. Дальше умеренной диверсификации источников вооружений речь пока не идет. .2 Сотрудничество Кыргызской Республики с Казахстаном Дипломатические отношения между Республикой Казахстан и Кыргызской Республикой установлены 15 октября 1992 года. Договорно-правовую базу двустороннего сотрудничества составляют более 150 документов, в том числе Договор о вечной дружбе от 8 апреля 1997 года и Договор о союзнических отношениях от 25 декабря 2003 года. Двусторонние отношения между Республикой Казахстан и Кыргызской Республикой развиваются позитивно, в духе стратегического, равноправного партнерства. Подтверждением этому является отсутствие каких-либо политических разногласий, схожесть позиций Сторон по многим актуальным международным и региональным вопросам. В связи с этим, руководствами Кыргызстана и Казахстана, равно как и остальными тремя странами региона в феврале 1992 г. было подписано соглашение «О сотрудничестве в сфере совместного управления использованием и охраной водных ресурсов межгосударственных источников». Это соглашение должно было стать основополагающим для дальнейшего водно-энергетического сотрудничества и заложить основные принципы совместного управления водными ресурсами межгосударственных водных источников. Резюмируя вкратце основные положения подписанного соглашения, можно выделить несколько моментов: Стороны признали равноправие и общую ответственность за использование водных ресурсов; Необходимость всеобщей координации в опросах использования и охраны водных ресурсов; Недопущение действий на своих территориях, способных привести к каким-либо негативным последствиям в соседних странах. В этой связи, сторонами было оговорено налаживание широкого информационного обмена, способствующему улучшению климата межгосударственного сотрудничества в области водных ресурсов; В заключении, пять стран ЦА объявили о необходимости создания региональной водной структуры, способной взять на себя ответственность за обеспечение полноценной координации в сфере водных ресурсов, а также контроль за соблюдением принципов рационального водопользования. Однако, несмотря на кажущиеся позитивные изменения в водной сфере, де-факто прописанные принципы положительно отразились лишь на создании Межгосударственной координационной водохозяйственной комиссии (МКВК). Специфика национальных приоритетов, как выяснилось позже, не вполне отвечала Соглашению 1992 г., что в последствие привело к водному дисбалансу в ЦА. К тому же, несмотря на фактическое признание советской модели взаимодействия, в результате опущения в соглашении механизма по компенсации за воду летом топливно-энергетическими ресурсами в зимний период, главные ГЭС в верховьях рек были переведены на энергетический режим работы, а соглашение так и не было ратифицировано Парламентом Кыргызстана. Неурегулированные вопросы взаимодействия стали причиной того, что обильные попуски воды из Токтогульского водохранилища привели к затоплению южных областей Казахстана. Вследствие чего, и без того лимитированные возможности Шардарьинского водохранилища, способного аккумулировать только 5,7 км3 воды, привели к затоплению Арнасайской низменности и, соответственно, к ухудшению социально-экономической, а также экологической обстановки в Казахстане. Между тем, недостатки соглашения 1992 г., а также ежегодных центральноазиатских деклараций запланировано было исправить подписанием межправительственного соглашения 1998 г. «Об использовании водно-энергетических ресурсов бассейна реки Сырдарьи». Необходимо отметить, что главным образом, соглашение было ориентировано на удовлетворение стран верхнего течения в своем желании получать необходимое количество углеводородного топлива, а также экспортировать излишки вырабатываемой электроэнергии. Одновременно с этим, Казахстан с Узбекистаном проработали несколько положений в защиту своих интересов, предусматривающих: Невозможность выдвижения претензий Кыргызстаном относительно материальной компенсации за совместное использование со странами нижнего течения гидроузлов и сооружений, находящихся в верховьях; Совместное рассмотрение вопросов строительства новых гидроэнергетических объектов и водохранилищ. Подобные обязательства, безусловно, не могли устраивать Кыргызстан и укоренение этой практики, безусловно, противоречит интересам стран, формирующих водные ресурсы Центральной Азии. Несомненно, период многоводья (середина - конец 90-х) выступил в некоторой степени катализатором, в силу того, что необходимые объемы воды все же поступали для удовлетворения как гидроэнергетических, так и ирригационных нужд на разных уровнях течения. Однако в межвегетационный период неспособность совладать с нехарактерно большими водными объемами привела к затоплениям Арнасайской низменности и как следствие пересмотру механизмов водно-энергетического сотрудничества в Центральной Азии. Межгосударственное сотрудничество по управлению водными ресурсами трансграничных рек Центральной Азии в большинстве случаев концентрировалось на крупных реках региона. К тому же, внимание экспертов и ученых-водников по внедрению международного опыта по Интегрированному управлению водными ресурсами сводились к разрешению общерегиональных водных проблем. Между тем, после осознания факта невозможности результативного сотрудничества в многостороннем формате в конце 90-х, страны стали ориентироваться на двусторонний принцип взаимодействия. Казахстан и Кыргызстан в данном случае являют собой одним из немногих исключений в совместном использовании вод трансграничных рек. В 2000 г. Казахстан и Кыргызстан подписали соглашение «Об использовании водохозяйственных сооружений межгосударственного пользования на реках Чу и Талас», подразумевающее внедрение принципа платности, а вернее совместного финансирования инфраструктуры трансграничных вод исходя из потребляемого количества воды в бассейне рек Чу-Талас. Согласно признанным договоренностям, фактическое ежегодное финансирование Казахстаном в период с 1998 по 2003 г. было увеличено с 7 до 190 тыс. долл. США. Необходимо отметить, что подписанию соглашения предшествовало Положение «О деление стока в бассейне р. Талас» 1983 г., действие которого было в силе несмотря на развал СССР, а также ежегодные межгосударственные протоколы, регулирующие согласование графика подачи воды, компенсацию Казахстаном эксплуатационных затрат гидрообъектов. Во многом поведение казахстанских властей, по мнению международных экспертов, было следствием нехватки воды в поливной сезон из-за некорректного режима работы Кировского водохранилища. Т.е. если в советский период, пик сброса воды начинался в июне, то начиная с 1995 по 1999 гг. график сдвигался на месяц позже, т.е. на июль. Тем не менее, утверждать, что именно это послужило предпосылкой для водного взаимодействия не представляется окончательно верным. Более или менее равноправный характер взаимодействия, обусловленный постоянной ротацией руководства межгосударственной Комиссии и Секретариата (созданные в 2006 г.), обеспечивает учет интересов обеих сторон. И принимая во внимание, современное состояние водной проблематики в регионе с постановкой своих интересов с доминирующей позиции и попытками навязывания своих интересов другим странам, такой подход кажется единственно приемлемым. Прецедент, созданный Кыргызстаном и Казахстаном в регионе касательно взаимных расходов за эксплуатацию гидросооружений, внес большие корректировки в водно-энергетические отношения. Сама концепция нести совместные расходы за эксплуатацию гидросооружений Кыргызстана была не нова и была одним из главных принципов водного сотрудничества еще в советские времена. Планомерная доработка Кыргызстаном идеи в период независимости окончательно приобрела правовой статус с принятием Закона «О межгосударственном использовании водных объектов, водных ресурсов и водохозяйственных сооружений Кыргызской Республики» в 2001 г. Подобный характер сотрудничества с переносом на крупные реки региона находил поддержку Казахстана в вопросах выплаты компенсации за использование плотин и водохранилищ в Кыргызстане. Однако такой вариант совершенно не устраивает Узбекистан. Кыргызско-казахское сотрудничество на современном этапе на различных уровнях является наиболее показательным примером в регионе. И из всего разнообразия водных отношений в Центральной Азии, модель отношений Бишкека и Астаны можно считать наиболее перспективной для использования в других бассейнах региона. К слову, основываясь на практике Чу-Таласского сотрудничества, был инициирован новый проект между Кыргызстаном и Таджикистаном на реках Исфара и Ходжабикирган. Более того, несмотря на некую демонстративность двустороннего водного проекта, где по большому счету прослеживается едва уловимая нота политического престижа, более значимым фактором выступает само осознание и практика, устоявшиеся за время реализации проекта. мая 2012 года состоится первый официальный визит Президента Кыргызской Республики А.Атамбаева в Республику Казахстан. За годы независимости Кыргызстана, Казахстан вложил в экономику этой страны свыше $1 млрд. По официальным данным КР, в современной структуре экономики Кыргызстана казахстанские инвестиции размещены в следующей пропорции: а) Банковский сектор - до 60%. б) Горнодобывающий сектор - 8%. в) Водно-энергетический - 10%. г) Строительный - 3%. д) Сельскохозяйственный - 12%. е) Промышленно-торговый - 2%. ж) Туристический - 5%. В настоящее время в Кыргызстане работают около 20 крупных предприятий и порядка 300 средних и мелких компаний с казахстанским капиталом. В свою очередь, в Казахстане работают около 90 кыргызских предприятий. Казахстан остается одним из ведущих внешнеторговых партнеров Кыргызстана. Объем взаимного товарооборота за 2011 год составил $694,4 млн. (экспорт - $289,3 млн., импорт - $405,1 млн.), что на 15% выше показателя 2010 года. Объем взаимного товарооборота за январь-февраль 2012 года составил $120,8 млн. (рост на 1,7%), в том числе: экспорт - $28,4 млн.; импорт - $92,4 млн. Основными статьями экспорта являются: электроэнергия, продовольственные товары (фрукты-овощи, мясомолочные продукты и т.д.), крупный и мелкий рогатый скот, неорганические химические вещества и др. Импортируются: зерно (в основном пшеница), мука, нефтепродукты, газ, уголь, товары химической промышленности и др. По линии экстренной гуманитарной помощи, после известных апрельских и июньских событий 2010 года, Казахстан выделил Кыргызстану в общей сложности - свыше $23 млн. В 2011 году Правительством Республики Казахстан была разработана специальная Межгосударственная Программа по оказанию помощи Кыргызстану. мая 2011 года, в рамках продолжения оказания Казахстаном Кыргызстану гуманитарной помощи было представлено 500 тонн семян кукурузы. С октября 2011 года приступил к своей работе совместный казахстанско-кыргызский Инвестиционный Фонд с уставным капиталом в 101 миллионов долларов США, который будет сформирован за счет казахстанской стороны ($100 млн.) и кыргызской стороны ($1 млн.). С декабря 2011 года в г.Бишкеке в районе «Дордой Плаза», стал функционировать временный офис Инвестиционного фонда, сотрудники которого принимают к предварительному рассмотрению бизнес-проекты представителей кыргызстанских деловых кругов. марта 2012 года в г.Алматы было зарегистрировано АО «Казахстанско-кыргызский Инвестиционный фонд», а в ближайшее время (в апреле-мае 2012 года) в г.Бишкеке состоится официальное открытие представительство вышеупомянутого Фонда. Второе. Казахстан является единственной страной, которая закупает у Кыргызстана электроэнергию. К настоящему времени уже закуплено 2,5 млрд. Кв/ч. кыргызской электроэнергии, что почти в пять раз больше, чем договаривались. В стоимостном выражении это составляет около 100 миллионов долларов США. Третье. С 1 октября 2011 года Казахстан стал поставлять Кыргызстану природный газ, который на 30% дешевле узбекского. При этом к настоящему времени «КазТрансГаз» (Казахстан) поставил порядка 90 миллионов кубометров газа на сумму $30 млн. Сегодня Кыргызстан покупает газ у Казахстана по $224 за тысячу кубометров, а у Узбекистана - по $290. Динамично развивается культурно-гуманитарное сотрудничество. Регулярно проводятся выставки, международные научные симпозиумы, «круглые столы», поэтические вечера и семинары с участием представителей интеллигенции и общественности двух стран. 2 декабря 2011 года проведена книжная выставка, на которой участникам была презентована книга «Независимый Казахстан: 20 лет по пути мира и созидания», подготовленная и изданная Посольством в честь юбилея Независимости Казахстана. В дополнение к этому, 4 декабря 2011 года в г.Бишкек состоялся Праздничный концерт, с участием мастеров искусства Казахстана. Кроме того, в ведущих информационных агентствах КР «Кабар», «24.kg», «Akipress» и др., а также на веб-сайте Посольства регулярно размещаются имиджевые материалы о Республике Казахстан, ежегодного Послания Президента РК народу Казахстана и 20-летии установления дипломатических отношений Казахстана и Кыргызстана Независимости РК. В целом, отношения РК и КР характеризуются отсутствием принципиальных разногласий, схожестью позиций по многим актуальным международным и региональным вопросам. 1.3 Двусторонние отношения Кыргызской Республики с Республикой Узбекистан Дипломатические отношения между Республикой Узбекистан и Кыргызской Республикой были установлены 16 февраля 1993 года. 24 декабря 1996 года был подписан Договор о вечной дружбе между Республикой Узбекистан и Кыргызской Республикой. Сотрудничество с Узбекистаном для нас имеет особую значимость в силу исторической и культурной общности народов двух стран, традиционных добрососедских отношений, общих интересов в сфере безопасности, в политической, экономической, военно-технической и культурно-гуманитарной областях. После распада СССР между Узбекистаном и Кыргызстаном сложились дружественные отношения, что во многом отражают двусторонние встречи на высшем уровне. За период с 1991 года состоялись 6 визитов на высшем уровне: официальный визит Президента Республики Узбекистан в Бишкек в январе 1994 года; официальный визит Президента Республики Узбекистан в Бишкек в сентябре 2000 года; официальный визит Президента Кыргызской Республики в Республику Узбекистан в сентябре 1992 года; официальный визит Президента Кыргызской Республики в Республику Узбекистан в декабре 1996 года; официальный визит Президента Кыргызской Республики в Республику Узбекистан в ноябре 1998 года; официальный визит Президента Кыргызской Республики в Республику Узбекистан в октябре 2006 года. Конструктивный характер петербургской (в октябре 2005 года) и московской (в июле 2006 года) встреч руководителей двух стран способствовали активизации двусторонних политических отношений. В целях совершенствования договорно-правовой базы 26-28 марта 2008 г. в г.Ташкент состоялась встреча экспертов внешнеполитических ведомств Кыргызстана и Узбекистана, в ходе которой проведена работа по сверке имеющихся международных договоров между двумя странами и подписан Протокол. В итоге были определены следующие перечни международных договоров: Действующих - 78 договоров, из них 45 межгосударственных и межправительственных и 33 межведомственных; Прекративших действие - 16, из них 9 межгосударственных и межправительственных и 7 межведомственных. Утратили свою силу вследствие окончания срока действия, утраты актуальности либо заключения новых МД; Не вступивших в силу в связи с невыполнением внутригосударственных процедур - 4, Требующие дополнительного обсуждения и согласования - 23, из них 15 межгосударственных и межправительственных и 8 межведомственных. Международно-правовых документов, не имеющих статус международных договоров - 21 (протоколы переговоров, рабочих встреч, коммюнике, программы сотрудничества, совместные заявления). Кыргызская и узбекская стороны обменялись предложениями о признании утратившими силу порядка 20 двусторонних документов. Сторонами прорабатываются к подписанию следующие двусторонние документы: Соглашения между Правительством Кыргызской Республики и Правительством Республики Узбекистан о делегировании ответственности за обслуживание воздушного движения; Соглашения между Правительством Кыргызской Республики и Правительством Республики Узбекистан о реадмиссии; Протокола о внесении изменений и дополнений в Соглашение между Правительством Кыргызской Республики и Правительством Республики Узбекистан о пунктах пропуска через государственную границу от 24 июля 2004 года. Одним из важных механизмов в двусторонних отношениях является работа совместной кыргызско-узбекской межправительственной комиссии по двустороннему сотрудничеству. В рамках заседаний Комиссии рассматривается широкий круг вопросов двустороннего сотрудничества в торгово-экономической, научно-технической, культурно-гуманитарной и других сферах. К настоящему времени проведено семь заседаний Комиссии, последнее из которых состоялось 28 декабря 2009 года в г.Ташкент после продолжительного перерыва в работе. В повестке дня кыргызско-узбекских отношений имеется ряд вопросов проблемного характера, среди которых незавершенность процесса делимитации государственной границы, наличие установленных узбекской стороной минных полей, неурегулированность вопроса использования водно-энергетических ресурсов бассейна реки Нарын-Сырдарья, нерешенность вопросов собственности на нефтегазовые месторождения, водохозяйственные объекты и пансионаты, расположенные на территории КР и эксплуатируемые хозяйствующими субъектами РУз. апреля 2010 года МИД Узбекистана официально проинформировал о том, что с 7 апреля 2010 года в пунктах пропуска на участке государственной границы с Кыргызской Республикой введены временные ограничения в пропуске лиц и транспортных средств. При этом узбекская сторона сообщила, что решение по открытию границы будет зависеть от дальнейшей обстановки в Кыргызстане. Скачать архив (145.7 Kb) Схожие материалы: |
| Всего комментариев: 0 | |