| Главная » Экономика |
|
Оглавление Введение Глава 1. Изменение обстановки на международной арене в конце 1980-х - начале 1990-х гг., как основа трансформации НАТО .1 Распад биополярной системы международных отношений и его последствия для обстановки в Евроатлантическом регионе .2 Поиск НАТО пути выхода из сложившегося «кризиса идентичности» Глава 2. Трёхуровневое расширение НАТО как основа его трансформации .1 Количественное расширение НАТО .2 Пространственное расширение НАТО .3 Функционально-деятельное расширение НАТО Глава 3. Эволюция взаимоотношений России и НАТО в постбиополярном мире .1 Участие России в программе НАТО «партнёрство ради мира» .2 Расширение НАТО как угроза безопасности России .3 Взаимодействие в формате Совета Россия - НАТО .4 Совместные мероприятия по борьбе с терроризмом Заключение Использованная литература и источники Введение Распад “восточного блока” усилил ориентацию вышедших из него государств на западные страны, вплоть до стремления войти в НАТО. С другой позиции, проводимая в стране черта на постепенную демилитаризацию, хоть и улучшила имидж CCCP (в частности его главы) в глазах западной общественности, имела и тe результаты, что, ослабив опасения насчёт “военной угрозы” oсо стороны Советского Союза, ослабила его потенциал влияния на pмеждународную ситуацию в мире. год ознаменовался ограниченным решением отдельных союзных республик (в частности прибалтийских) o самоопределении и образовании самостоятельных oнациональных государств. Усилия союзного центра экономически воздействовать на эти решения успеха не имели. По стране пронеслась волна провозглашения суверенитетов союзных республик, избрания в них своих президентов, введения новых наименований. Республики старались освободиться от диктата центра, объявив о своей независимости. “Холодная война” завершилась без единого выстрела противоборствующих сторон. Советская империя рухнула не по причине ее военного разгрома, а в результате многолетнего противостояния более мощному противнику экономически, вследствие расточительной и бессмысленной гонки вооружений, которая для CCCP была непосильной. В России, на Востоке и на Западе стремятся сформировать стратегию своего поведения, ведущую к достижению внешнеполитических целей, соответствующих поменявшейся обстановке. Отсюда следуют предупреждения о преждевременности партнерства с новой Россией, содействующего возрождению её могущества и политического влияния, и знаменитая в США концепцияo “униполярности”, oосвещающая их “мировое лидерство”. Заметим, что данные взгляды характеризуют не только двусторонние отношения между Америкой и Россией, но и определяют подход CШA к созданию их отношений с государствами Евразии. Гeнpи Киccинджep пояснял несколькоo лет назадo эту ситуацию так: “В России демократизация и сдержанная внешняя политика не обязательно идут рука об руку. Поэтому утверждение, что мир в главную очередь может быть обеспечен внутренними российскими реформами, находит мало приверженцев в Восточной Европе, скандинавских странах или в Китае, и собственно, поэтому Польша, Чешская республика, Словакия и Венгрия так стараются войти в oАтлантический oсоюз”. Не случайно о Европейской идентичности в безопасности oи обороне в конце 1980 - начале 1990-х гг. заговорили одновременно и в европейских структурах, и в HATO с его немалым политическим опытом. Стремление урегулировать в натовских рамках европейские импульсы, обращенные на увеличение своей роли, было частью общего приспособления HATO к основательно изменившейся обстановке в Европе после прекращения “холодной войны”. Элементом данного приспособления стало и признание выросшей роли европейского компонента Североатлантического альянса, построенное так, чтобы не нарушать его основы. Американцы не стали применять внутренние трудности Советского Союза, не стали повышать военные расходы. Развивающиеся страны были выведены из зоны соперничества. При администрации Буша отношения CCCP и CШA продолжали улучшаться. CCCP содействовал oобъединению Германии, выводил войска из Восточной Европы. Недовольствo CШA, тем не менее, вызвало мирная инициатива CCCP, которая осудила oагрессию oИрака против Кувейта перед самым наступлением сил коалиции. Когда возникла опасность дезинтеграции в CCCP, США всерьёз встревожились, боялись неустойчивости в регионе, распространения ядерного оружия и сначала воздерживались от дипломатических отношений с CCCP на республиканском уровне, хотя осуждали применение военной силы в республиках. Лондонская декларация, подписанная 6 июля 1990г., фактически означала завершение противостояния между двумя блоками, кроме этого, она отмечала качественные изменения в системе международных отношений, а собственно, отказ от самой логики блоков. Страны HATO высказали, что они теперь не являются врагами стран-членов ОВД, и отказываются от угрозы или применения силы, кроме как в целях обороны. Декларация вносит изменения в убеждения HATO, чтобы дать этой организации возможность выжить, а не оказаться пережитком прошлого. Основное место занимает в Декларации Европейский вопрос - а именно проблема европейской оборонной идентичности в меняющихся условиях. Статья II гласит о том, что HATO - самая успешная оборонная организация в истории, и впредь будет выполнять свои функции по поддержанию стабильности на континенте, что именно благодаря HATO Европа выглядит обновленной и преуспевающей. Учитывая “революционные” изменения на европейском континенте, объединение Германии, ознаменовавшее финал многолетнего противостояния, HATO предлагает Советскому Союзу и странам Восточной Европы перейти к регулярным дипломатическим встречам, сотрудничеству и взаимным консультациям. Кроме того выносится вопрос о значительном снижении обычных и ядерных вооружений, расположенном в Европе, Советскому Союзу предлагается вовсе убрать свои ядерные щиты из Европы, причем “для поддержания мира Альянс должен в ближайшем будущем сохранять необходимое количество ядерных и обычных вооружений, расположенных в Европе, и сохраняет по сей день, где это необходимо. Но, как организация оборонная, HATO всегда замечает, что ни одно из этих вооружений не будет применено, кроме как в целях самообороны, что необходимо достигнуть самого низкого и наиболее стабильного уровня ядерных сил, необходимых только для предотвращения войны”. Основной идеей европейской политики в области безопасности и обороны и формированием оборонных ресурсов EC не является превращение EC в какую-то альтернативу HATO, конкурента союза по обеспечению европейской безопасности. Большинство стран-членов EC выступают за сохранение HATO как основы европейской безопасности и основного гаранта стабильности в европейском регионе. Европейский союз же создает механизмы для урегулирования кризисов, в которые североатлантический альянс решит не вмешиваться. Глава 1. Изменение обстановки на международной арене в конце 1980-х - начале 1990-х гг., как основа трансформации НАТО Распад СССР как фактор зарождения новой концепции мирового порядка. После лета 1989 г. реформаторское руководство СССР столкнулось с кризисом доверия. Непосредственной причиной падения авторитета власти стали пустые прилавки магазинов, рост преступности, политическая нестабильность. Итог всего этого - правительство теряет свои позиции не только внутри страны, но и на внешнеполитической арене. Прежде всего, кризис в СССР привел к возможности отхода от него "социалистических стран" Восточной Европы. Отказ от "доктрины ограниченногo суверенитета" уменьшил возможности oконтроля за oними, что привелоo к поражениюo тех сил, которые выступали за сохранение связей с СССР. 1.1 Распад биополярной системы международных отношений и его последствия для обстановки в Евроатлантическом регионе В 80-х годах, в публицистике активно муссировался тезис о «втором издании холодной войны», едва ли кто мог допустить, что к концу десятилетия очень устойчивая, испытавшая немало кризисов биполярная система рухнет. Казалось абсолютно немыслимым, что один из двухцентров силы - Советский Союз - исчезнет с политической oкарты мира. Даже его самые жесткие и непримиримые противники в то время вряд oли надеялись на это. И действительно, развитие событий в начале 80-х годов никак не предвещало подобной драматической развязки. В 1980 году на гребне «консервативной волны» президентом был избран лидер крайне консервативных кругов Р. Рейган. Он незамедлительноостро взвинтил накал идеологической полемики с СССР, однако не только полемики. Конкретные шаги США на международной арене - бомбардировка oЛивии, минирование морского побережья Никарагуа, вторжение на Гренаду - указывали, что Вашингтон вырабатывает явную ставку на силовой вариант решения конфликтных ситуаций. Кроме этого, был взят курс на изматывание СССР в гонке вооружений. США началиразмещать в Западной Европе ракеты средней дальности, объявили о значительных ассигнованиях на разработку новейших видов вооружения. Апогеем данной идеи стало начало работ по программе «звездных войн» (официальное название стратегическая оборонная инициатива). СССР оказался в сложной ситуации. Во-первых, в данный период обозначилось очевидное замедление темпов развития советской экономики. Участие в новом витке гонки вооружений в этой обстановке для нас было крайне нежелательно. Но и не принимать вызова Америки, не рискуя своимстатусом сверхдержавы, было тоже нельзя. Во-вторых, обострение обстановки в Польше, где быстро усиливалось влияние « Солидарности », лидер которой Л. Вaдеяса не таил своих антисоветских и антирусских настроений. В-третьих, тяжелым бременем для советского общества была война в Афганистане. В конце концов, первая половина 80-х годов - период серьезной нестабильности в советской элите. За короткое время сменилось 4 Генеральных секретаря, сильно поменялся состав Политбюро ЦК КПСС, да и всей партийно-хозяйственной элиты. В процессе острой борьбы за власть сформировать устойчивую, долгосрочную программу поведения на международной арене было сложно. Однако, не стоит сводить все многообразие международных отношений того времени только к советско-американской конфронтации. Существовала общая тенденция усложнения, международных отношений. В мире возникли новые узлы противоречий. Главным образом, к привычному с прежних времен конфликту Восток-Запад прибавился и стал все весомее ощущаться конфликт Север-Юг, т.е. противоречия между ведущими индустриальными странами, «большой семерки», и большим блоком развивающихся государств. Усилились противоречия внутри самого третьего мира, и их уже практически было неосуществимо вместить в жесткие рамки противостояния США и СССР. Примером может послужить ирано-иракская война (1980--1988 гг.), один из самых кровопролитных конфликтов биполярной эпохи, а также англо-аргентинская война из-за Фолклендских островов (1982). В самом третьем мире стремительно нарастало внутреннее расслоение. Появились так называемые «новые индустриальные страны» (Корея, Гонконг, Тайвань, Сингапур), которые вплоть до конца 90-х годов рекламировались как символы новых технологий в промышленности и финансах. Отдельную группу составляли страны ОПЕК (Организация стран-экспортеров нефти), получавшие большие прибыли от продажи нефти. Наметилась группа «пороговых стран» (Индия, Бразилия, ЮАР и др.), обладавшая таким потенциалом, который при его целесообразном использовании позволит им уже в ближайшем будущем претендовать на роль региональных лидеров». Между тем, существовала группа наиболее бедных стран (Афганистан, Сомали, Ботсвана и др.) - своеобразные заповедники голода, нищеты, эпидемии:. Очевидно, что между этими странами мало общего, у них свои цели, своя дорога, свои проблемы. Спорить о единстве третьего мира становится всё сложнее. Советско-американское противоборство, центром которого в 80-е годы снова стала Европа, закрепляло позиции тех, кто считал, что западноевропейским странам следует занимать максимально возможную самостоятельную позицию в мировых делах. А это значит, что следует всемерно стимулировать развитие интеграции и общеевропейского процесса. В 80-е годы была подготовлена почва для быстрого скачка в развитии интеграции, что было зафиксировано в Маастрихтских соглашениях (1991г). Финансово-валютный договор предусматривал переход стран «Общего рынка» с 1 января 1999 года к единой денежной единице - евро. Другой договор касался усиления политического союза западноевропейских государств. Речь шла о формировании механизмов для выработки общих принципов оборонной и внешней политики. Что касается общеевропейского процесса, то благодаря усилиям западноевропейских стран консультации по этим проблемам не прекращались даже в самый разгар обострения советско-американских отношений. Хотя встречи в Белграде (1977) и Мадриде (1980-1983 гг.) нельзя отнести к числу продуктивных, то обстоятельство, что диалог в этой сфере не прекращался; говорит о том, что у общеевропейского процесса уже была значительная основа. В январе 1984 года в Стокгольме открылась Конференция по мерам укрепления доверия и безопасности в Европе. Её работа длилась больше двух с половиной лет и завершилась в сентябре 1986 года подписанием итогового документа, в котором содержались обязательства не применять силу или угрозу силы в отношениях между европейскими государствами. Заключительные события, связанные с распадом биполярной системы, начались во второй половине 80-х годов. В 1985 году Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран М.С. Горбачев - самый спорный политик в Советской истории. Видимо, только время поможет сформировать относительно сбалансированную оценку его противоречивой деятельности. В ней, конечно, были и негативные, и позитивные моменты. Если говорить о внешней политике, то к числу позитивных можно отнести снижение накала идеологической дискуссии между СССР и США. Стороны перестали обливать друг друга грязью, приписывать своему оппоненту самые немыслимые и страшные намерения. Споры стали вестись в намного цивилизованной форме. Во-вторых, стороны вернулись к переговорам по ключевым проблемам международных отношений. В результате получилось сдвинуть с мертвой точки переговоры по широкому спектру проблем, касающихся ограничения гонки вооружений. В 1987 году в Вашингтоне между США и СССР был подписан договор о ликвидации ракет средней и малой дальности. Впервые был ликвидирован целый класс вооружений. Хотя он составлял лишь 4% ядерного арсенала сверхдержав, это был крупный шаг вперед - создавался важный прецедент, прошел апробацию договор нового типа. В-третьих, удалось нормализовать советско-китайские отношения. В-четвертых, мощный импульс получил общеевропейский процесс. В конце концов, в 1988 году был завершен вывод советских войск из Афганистана. Здесь, правда, проявилась тенденция, которая чем дальше, тем больше стала определять внешнеполитический курс Горбачева - односторонние уступки Западу ради утверждения абстрактных принципов «нового политического мышления». После встречи Горбачева с президентом США Бушем на Мальте в 1989 году эта тенденция превращается в определяющую, что имело катастрофические последствия для Советского Союза. Вопреки реальным государственным интересам, Горбачев взял курс на уход СССР из третьего мира, где к 1991 году лишились почти всех союзников. Этот вакуум начали быстро заполнять США. В 1989 году произошел обвальный распад социалистической системы. Стратегические позиции СССР катастрофически ухудшались. Кульминацией этого процесса стало объединение, а точнее, присоединение ГДР к ФРГ. Было бы глупо и некорректно возражать против самого факта создания объединенной Германии, но то, как это было осуществлено, до сих пор вызывает массу вопросов. В этом важнейшем для безопасности СССР вопросе Горбачев пошел на односторонние уступки Западу. В это время в самом СССР стремительно возрастал внутриполитический кризис. Поддержка Горбачева быстро гасла, он на глазах терял контроль над ситуацией. Всё больший размах приобретали различные сепаратистские движения. Чем все это закончилось, хорошо известно. После краха биполярного мира и окончания холодной войны (в ноябре 1990 г. обе сверхдержавы подписали Парижскую хартию, после чего последовал крах «народных демократий»), складывается геополитическая структура мира, которая является отражением иной системы международной безопасности. Характерная особенность современной системы международной безопасности - это противостояние двух тенденций: фрагментация и регионализация международной безопасности, результатом чего является напряженность и соперничество и стремление к глобальной стратегической взаимосвязанности. На наличие первой тенденции указывают следующие факты: . После краха биполярной системы мира произошла децентрализация системы международной безопасности, последствием которой стала фрагментация мира на относительно самостоятельные комплексы региональной безопасности. . Соединенные Штаты остались единственной в мире военной сверхдержавой, геополитическим амбициям которой трудно противостоять. Военные кампании США в Афганистане и Иране не дают минимально необходимых гарантий безопасности и стабильности. . После окончания холодной войны великие державы (кроме США), решая проблемы безопасности, прежде всего, руководствуются региональными интересами. . Возросло соперничество между крупными державами в регионах и мире. Как отмечает Ч. Капхен: «Возобновление соперничества и конфликтов между крупнейшими мировыми державами, без сомнения, предопределено. И более всего Америка этому поспособствует, если примется насаждать свои взгляды на терроризм, полагаясь на то, что всеобъемлющий мир продолжается. Вместо этого, Америке следует осознать, что превосходство и стабильность, вскормившие ее, уже начинают ускользать. Европа находится в середине революционного процесса политической и экономической интеграции, которая постепенно упраздняет важность внешних границ и ведет к концентрации власти в Брюсселе. Общее благосостояние Европейского Союза скоро составит конкуренцию царящему в Соединенных Штатах изобилию. Россия в конечном счете воспрянет и, возможно, займет свое место в интегрированной Европе. Азия отстала не намного. Китай уже представляет целый регион, и его экономика быстро растет. И Япония со второй по величине экономикой в мире преодолевает экономический спад и постепенно расширяет свое политическое и военной влияние» . . После распада биполярной системы мира увеличилось количество конфликтов и локальных войн (вспышка национальных конфликтов и рост напряженности в Европе и на Балканах, на Ближнем Востоке, на границе между Индией и Пакистаном, в Южной Азии, в Африке), так как исчезли механизмы, сдерживающие их в период холодной войны. В эпоху биполярного мира большинство локальных конфликтов не разрешались, накапливался их отрицательный потенциал, а когда исчез «надзор» в образе противостоящих друг другу США и СССР, конфликты обнажились угрожающе. В начале 1999 г. США, внося очередной вклад в развитие тенденции трансформации, официально выдвинули идею расширенного толкования роли альянса в Европе и мире. Они предложили признать «кризисное реагирование» одной из важнейших функций НАТО, убеждая своих союзников заменить принцип защиты «общей территории» принципом защиты «общих интересов». Уже в 1995 г. в официальном справочнике НАТО утверждалось, что «Североатлантический союз всегда представлял собой политическое сообщество, призванное способствовать защите общих интересов». В новой Стратегической концепции также подчеркивается, что «союз должен обеспечивать соблюдение общих интересов безопасности в меняющейся и зачастую непредсказуемой обстановке». Несомненно, одной из целей глобальной стратегии блока является защита коллективных интересов США и государств блока. Однако само понятие «интересы» достаточно неопределенно. Неясно, например, идет ли в данном случае речь об интересах блока или сумме интересов государств-участников. Подобная неопределенность понятийного аппарата способствует расширению зоны ответственности НАТО, а также возможности сохранения свободы действий альянса в критических ситуациях. В Концепции произошла также смена понятий «Атлантический регион», «Атлантический мир», что указывает на еще одно направление трансформации. Вместо них используются понятия «Евроатлантический регион», «Евроатлантический мир». Прежняя формулировка четко подразумевала только территорию государств-членов НАТО, Северную Атлантику и Средиземноморье. Новое определение предполагает возможность угроз со стороны сопредельных НАТО европейских государств и фактически включает в себя, по крайней мере, всю Европу, а не только членов альянса. И хотя данное определение не означает распространения на эти государства действия ст.5 Вашингтонского договора о коллективной обороне, но развитие косовского конфликта демонстрирует, что государства, входящие в расширенную зону Евроатлантического региона (при этом совсем не обязательно связанные соглашениями о партнерстве с НАТО), теперь составляют сферу интересов, сферу безопасности и сферу ответственности альянса. Крушение биополярной системы резко изменило конфигурацию мировой системы. Она приобрела формально монополярный характер, имея во главе одного лидера - США. Но эта монoполяpноcть приобретает особый характер: с одной стороны, система, которой пытается управлять мировой лидер, очень велика (около 200 стран). Из теории больших систем известно, что такой множественностью управлять из одного центра практически невозможно. Поэтому мировой лидер пытается использовать в этих целях международные экономические организации. Однако они, так или иначе, испытывают влияние и других стран и, к тому же, имеют собственные интересы: т.е. не могут полностью служить только лидеру. В данных условиях тот может контролировать преимущественно внешнеэкономические операции стран - членов системы. Внутриэкономические же и внутриполитические процессы оказываются слабо либо вообще не контролируемыми. Отсюда и вытекает упор на глобализацию, которая, ослабляя национальное государство, дает огромные преимущества наиболее развитым странам и их корпорациям. Против стран, которые не могут контролироваться, возобновляется применение насилия. С другой стороны, формирование монополярной системы сопровождается сокращением относительной мощи лидера по всем показателям - экономическим (доля в мировом ВВП), военным (обладание атомным оружием и ракетной техникой), политическим (регионализация). В США уделялось значительное внимание стратегическому анализу. Например, конгресс США принял закон о стратегическом планировании, и американские чиновники были обязаны заниматься стратегическим анализом, планированием по определенному регламенту. В США в высшей политической элите сформировались блестящие аналитики и стратеги. Прежде всего это Ален Даллес, который в секретном докладе ЦРУ для американского конгресса «Размышления о реализации американской послевоенной доктрины против СССР» еще весной 1945 г., до капитуляции фашистской Германии, развернул программу подрыва, разложения социализма изнутри общества: «Посеяв там (в Советском Союзе.) хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности поверить. Как? Мы найдем единомышленников ... Найдем союзников-помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели САМОГО НЕПОКОРНОГО НА ЗЕМЛЕ НАРОДА, окончательного, необратимого угасания его самосознания... Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать КУЛЬТ СЕКСА, НАСИЛИЯ, САДИЗМА, ПРЕДАТЕЛЬСТВА - словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху. Мы будем незаметно, но активно способствовать самодурству чиновников, взяточников, беспринципности. Бюрократизм и волокита будут возводиться в добродетель. Честность и порядочность будут осмеиваться и превращаться в пережиток прошлого. Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркоманию, животный страх друг перед другом и беззастенчивость, предательство, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, - все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратив в посмешище. Найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества». Важно учитывать и до распада биполярного мира, и в условиях постбиполярного мира потенциал альтернативности. «Было бы неправильно, - пишет Т.Т. Тимофеев, - игнорировать право народов, широких общественных сил на самостоятельный выбор путей прогресса и преуменьшать значение поддержки массами тех или иных политических ориентаций. Это относится также к определению перспективных тенденций внутристранового и международного развития. Трудно, например, согласиться с безальтернативностью, характерной для неолиберальной модели глобализации». 3 апреля 2013 опубликован доклад «Укрепление взаимной безопасности в евроатлантическом регионе», подготовленный сопредседателями Инициативы по сокращению ядерной угрозы: членом правления Европейского сообщества лидеров за многостороннее ядерное разоружение и нераспространение Десмондом Брауном, председателем Мюнхенской конференции по вопросам безопасности <http://www.securityconference.de/> Вольфгангом Ишингером, президентом Российского совета по международным делам (РСМД) Игорем Ивановым <http://ir.russiancouncil.ru/person/ivanov-igor-sergeevich/> и генеральным директором фонда «Инициатива по сокращению ядерной угрозы» Сэмом Нанном. Выводы и предложения этой работы адресованы прежде всего главам ведущих государств и правительств, лицам, ответственным за подготовку и реализацию решений в сфере ядерного разоружения и стратегической стабильности. Предоставленный доклад подготовлен по результатам работы, проведенной группой бывших высокопоставленных политических, военных экспертов и специалистов в области безопасности из Европы, России и США под совместным председательством Десмонда Брауна, Вольфганга Ишингера, Игоря Иванова и Сэма Нанна. В докладе Укрепление взаимной безопасности предложен новый подход к обеспечению безопасности в евроатлантическом регионе и даются рекомендации, как устранить самое серьезное препятствие на пути к достижению этой цели, а именно разрушительный дефицит доверия, подпитываемый историческими противоречиями и существующей неопределенностью в области европейской и мировой безопасности. Многие считают современный мир однополярным. Редко кто отрицает, что США представляют собой в нем доминирующую сверхдержаву. Одни(известный борец против «имперских амбиций» России З. Бжезинский, американский политолог Р. Каган, британский историк Н. Фергюсон) приветствуют этот факт и призывают американское руководство к более решительным действиям по осуществлению своей «имперской миссии». С их точки зрения таковая состоит в распространении и защите либеральных идеалов во всем мире. Мир нуждается в лидерстве США, считают они. Другие (британский социолог У.Харт, французский антрополог Э.Тодд, российский историк А. Уткин), напротив, считают американскую внешнюю политику губительной для мира и самих США. Третьи полагая, что мир нуждается в «американской империи», настаивают на необходимости «PaxpAmericana с человеческим лицом. Однако ряд экспертов отмечает, что при неоспоримом могуществе США, они неспособны обеспечить единоличное управление миром, поскольку представляют собой уменьшающуюся часть многосубъектной и многоуровневой мировой политики, теряют авторитет даже у своих ближайших союзников и встречают растущее сопротивление со стороны других государств. Поэтому, признавая гегемонию США, они говорят о закате однополярного миропорядка. Некоторые в данной связи говорят о переходе к биполярному миру, в котором роль противовеса Америке будет играть объединенная Европа, Китай, или же утверждают, что главная угроза, с которой столкнуться США уже в не столь отдаленном будущем, - это не Северная Корея и даже не Бен Ладен, а возникновение соперничества между тремя блоками: Северной Америкой, Европой и Северо-Восточной Азией. Вызов главенству США, а вместе с ним и стабильности мира, исходит главным образом от стран Азии - Китая, Индии, Японии, членов Ассоциации стран Юго-Восточной Азии, заявляет американский политолог Дж. Хоуг. При этом угрозу представляет не только обострение соперничества этих стран в экономике, политике и военной сфере друг с другом, с одной стороны, или их с США - с другой. Разрушительные итоги может иметь и экономический крах в этом регионе. Но главное состоит в том, настаивает Дж. Хоуг, что крупные изменения во властных отношениях между государствами, не говоря уже о регионах, происходят редко и еще реже они совершаются мирными средствами. Следовательно, специалисты в области международной политики, исходя из реальностей современного мира, прогнозируют несколько геополитических моделей формирования мирового порядка. Согласно первой, мир предстает как однополюсно-авторитарная модель, в которой США по своей воле и вынужденно станут заниматься «устройством мира», исходя из собственных национальных интересов и миропонимания. Вторая - новая биполярная коллизионная модель, в которой ведущую роль в мировой политике призваны играть США и Китай (последние двадцать лет самые высокие темпы экономического развития в мире, каждый четвертый житель земли - китаец). Однако этот вариант, по мнению многих исследователей, больше умозрителен. Третья - многополюсный мир - неконфронтационная демократическая система, связанная с явно обозначившейся тенденцией формирования мирового сообщества народов, отношения в котором регулируются принципами и буквой международного права и где главную роль играет баланс интересов между различными, прежде всего ведущими государствами - центрами политического влияния и мощи. И хотя наиболее вероятной и перспективной в настоящее время представляется последняя модель, понятно, что ее реализация будет испытывать на себе воздействие двух первых вариантов мирового геополитического развития. К числу основных факторов, содействующих созданию нового мирового порядка, можно отнести следующие: осознание нереальности победы в ядерной войне; рост гуманизма и культуры в мире; увеличение числа и создание своеобразной зоны однородных, демократических государств; широкое использование концепции баланса сил и национальных интересов в новых условиях; возрастание роли международного права. Нарочницкая Н. подчеркивает, что если уходящий миропорядок геополитичecки был итогом Второй мировой войны, подтвержденным Заключительным актом Хельсинки 1975 г., идеологически - следовал из признания многообразия мира, то в правовом смысле он основывался на фундаментальном понятии суверенности государства-нации - субъекта международного права. Именно на нем концептуально основывается классическое международное публичное право с центральным постулатом - принципом невмешательства. Хотя в официальном дипломатическом лексиконе фигурируют прежние понятия, они уже малосодержательные рудименты уходящей эпохи. Сегодня фантом «воли международного сообщества» прикрывает агрессию и карательные операции НАТО, этому служит удобная эгида «всемирного» международного органа - ООН. Обе стороны медали - присвоение Соединенными Штатами роли арбитра и универсальная эгида - это угроза понятию суверенитет, это конец эры государства-нации. Международное публичное право становится факультетом ненужных профессий. На глазах закладывается новые идеологические основы миропорядка, которые имеют две стороны. Первое - это акцент на примате якобы универсальных наднациональных ценностей и «общемировых» интересов над архаичными национальными. Второе - парадоксальный возврат к идеологии «сверхгосударства» для избранных. США для себя самих демонстрируют доктрину: «в самой сути государства не признавать над собой никакой силы». Ставя себя над международными законами, США привлекают универсалистскyю идею и провозглашают «мировое правительство» через некое подобие доктрины Брежнева: защита демократии и прав человека - общее дело мирового сообщества. Так философия либерализма парадоксально извращается в нетерпимую и тоталитарную систему, не терпящую иных ценностей. Так, политика всех должна быть проамериканской, иначе демократия немедленно объявляется ненастоящей, а само государство фашистским. Расширение Евросоюза, население которого в скором будущем будет составлять 450 млн., возлагает на европейских политиков новую ответственность. Европа должна осознать её масштабы и выработать адекватные механизмы реагирования. Вместе с тем, «европейский проект» уже сейчас можно рассматривать как один из возможных ответов на растущие в мире угрозы. Расширение европейских границ несет с собой политическую стабильность и экономическую безопасность. Преимущества этого процесса должны найти в мире больший резонанс. Новая роль Европы отражена, в частности, в проекте Конституции ЕС, который в скором времени будет вынесен на межправительственное обсуждение. Новая объединенная Европа должна быть интегрирована и в международный стратегический контекст, и соответствовать требованиям ситуации в мире. И это самая сложная задача, поскольку связана она с изменением структуры международных отношений. Гегемония США остаётся, но ни одно государство в мире не способно в одиночку решить все проблемы. Европа укрепляет свои позиции, но происходит это с переменным успехом. На распутье стоят и другие крупные державы. Несмотря на позитивное влияние глобализации, которая несет с собой «свободу и процветание», обращают на себя внимание новые угрозы, которые возникают там, где исчезают границы, разрушаются государственные структуры или у власти находятся диктаторские режимы: международный терроризм, распространение оружия массового уничтожения, религиозный фанатизм, организованная преступность. Ответ на эти глобальные угрозы может дать только адекватная глобальная система безопасности. В этом смысле и мыслится новая европейская стратегия безопасности. Европейцы, отмечает Р.Каган, стараются воздействовать на других с помощью ловких обходных маневров. Они спокойнее воспринимают неудачи, проявляя терпение в тех случаях, когда решение сразу не находится. Они в принципе привыкли реагировать на возникающие проблемы мирно, выбирая путь дипломатии и сотрудничества, а не принуждения. Разрешая споры, они стремятся прибегать к международному праву, договоренностям и общественному мнению. Предпочтительным методом объединения народов они считают торговые и экономические связи. Для них зачастую процесс важнее немедленного результата, поскольку, с их точки зрения, в конце концов именно процесс способен обрести материальную силу. Для достижения этих целей Европа намерена действовать по трём направлениям: укреплять свой военный и гражданский потенциал, усиливать взаимодействие своих институтов власти и улучшать сотрудничество с партнерами. Вместе с тем, Евросоюз должен более эффективно использовать огромный потенциал своих многочисленных политических, экономических, гуманитарных, военных и гражданских инструментов. Всего этого будет, однако, недостаточно без расширения сотрудничества со стратегическими партнерами европейцев. Поэтому незаменимой остается трансатлантическая ось. От её прочности зависит и безопасность во многих регионах мира. Вместе с тем, европейцам крайне важно развивать сотрудничество с Россией и другими крупным и партнерами: Японией, Китаем, Латинской Америкой, Индией. Европейский союз должен стать глобальным автором на политической сцене мира. Позитивное влияние из Европы должно распространяться и на арабский мир, и на Африку. Европа должна стать одним из столпов в фундаменте нового миропорядка, более солидарного, свободного, справедливого и безопасного, чем прежний. Итак, возникшая на рубеже 90-х годов новая геополитическая ситуация - кардинальные изменения в Центральной и Восточной Европе, распад СССР на суверенные республики, возникновение СНГ, обретение независимости балтийскими государствами, новая роль России - заставляет Северные страны переосмысливать многие важные международные проблемы. Современный мировой политический процесс характеризуется переходом от биполярного к многополюсному миру при сохранении доминирующих позиций США. Для него характерны процессы демократизации многих обществ и государств. Происходит сложный двуединый процесс глобализации политических и экономических взаимосвязей и отношений. Самый успешный проект - Евросоюз - показывает, что страны, объединенные в союз часть своих суверенных прав передают наднациональным органам. Раньше это касалось только экономических вопросов, сейчас касается и вопросов законотворчества, и валютно-финансовых. В перспективе ожидается распространение этого на внешнюю политику и оборону. В рамках союза государство как суверенное образование, как социально-политический институт уступает свои позиции в пользу надгосударственных образований. Создается общеевропейской региональное надгосударственное образование. Евросоюз - мощное оружие, которое может воспрепятствовать американизации мира и дать верное направление процессу глобализации, создать условия для развития национальных культур, сохранения их самобытности, что позволит преодолеть одномерность культуры и бытия. С середины 2000-х годов многие аналитики все более настойчиво подчеркивают неприемлемость однополярной системы управления международными процессами для многих влиятельных субъектов мировой политики. Так, один из наиболее авторитетных российских теоретиков-международников М.А. Хрусталев писал, что «американская мировая гегемония - явление сугубо авторитарное, хотя и маскируемое ссылками на общечеловеческие ценности (включая, естественно, демократию). Эта авторитарная тенденция, предполагающая утверждение США в качестве центра управления системой международных отношений, неизбежно ведет к отрицанию самой идеи регулировании, а следовательно, и всего того, что было сделано в этом плане ранее. Курс на установление американской мировой гегемонии («новый мировой порядок») встречает как пассивное, так и активное сопротивление других субъектов международных отношений. Оно все чаще побуждает правящие круги США прибегать к вооруженному насилию, игнорируя нормы международного права и действуя в обход ООН». Это активное и пассивное сопротивление не случайно. Жесткая иерархия однополярного мира приводит к парадоксальной ситуации, когда малые государства из числа официальных союзников США играют куда большую роль в системе международных отношений, чем такие мощные государства, как Индия, Китай или Россия, у которых отсутствуют институционализированные военно-политические связи с Соединенными Штатами. Вместе с тем трудно представить ситуацию, когда Россия смирится с тем, что у Эстонии, например, более весомый, чем у нее, голос в решении проблем европейской безопасности. (Соответственно, вряд ли можно ожидать, что КНР смирится со второстепенным положением при решении проблем безопасности АТР по сравнению с такими американскими союзниками, как Южная Корея или Австралия.) Вдобавок к этому, в начале XXI века, наряду с относительным усилением новых центров силы, происходит относительное экономические ослабление США. Соединенные Штаты более не являются мировым кредитором. В настоящее время это - крупнейший должник. По состоянию на 1 июня 2010 г. внешний долг США составил 13 трлн. долл., что равно 90% годового ВНП этой страны. Только за последние 10 лет внешний долг Соединенных Штатов вырос на 7,3 трлн. долларов. При этом большую часть этого долга составляют ценные бумаги США в иностранной собственности (свыше 10 трлн. долл.) - 3,6 трлн. в государственных облигациях США, 3 трлн. - в корпоративных акциях и 2,8 трлн. - в облигациях. Разумеется, правы те экономисты, которые считают, что иностранные инвесторы таким образом голосуют за доверие к американской экономике, ее стабильности и динамизму. Но верно и другое: с каждым новым долларом, притекающим в Америку, растет зависимость этой страны от внешнего мира. В условиях, когда дефицит торгового баланса страны даже в кризисном 2009 г. составил 380 млрд. долларов, только приток иностранных инвестиций позволяет американцам сводить концы с концами. В начале нынешнего века, однако, доверие иностранных кредиторов к Америке пошатнулось. Из каждых 2 долларов, которые тратит американское правительство, 1 доллар оно вынуждена занимать - в том числе и за границей. Резко снизились темпы роста американской экономики, пошатнулись международные позиции доллара. В этих условиях многие финансисты рассматривают уже не США, а КНР в качестве более перспективного объекта приложения капитала. Согласно докладу Национального совета по разведке США «Глобальные тенденции-2025», опубликованного в конце 2008 года, к 2025 г. КНР обойдет Соединенные Штаты по размерам ВВП, став крупнейшей экономикой в мире. Для такого вывода имеются веские основания - на протяжении последних 30 лет среднегодовые темпы роста китайской экономики составляли порядка 10% (против 3% в США), и не наблюдается никаких признаков ослабления китайского экономического динамизма. Вряд ли можно рассчитывать на сохранение американского военно-политического доминирования в условиях эрозии американского экономического лидерства. Дело, разумеется, не только в относительном росте Китая и других новых индустриальных стран. Провал американских усилий по установлению однополярного мира не был вызван какими-то видимыми причинами, вроде военного поражения США или их социально-экономического упадка и политического кризиса. Оценивая эффективность внешней политики любой страны (в том числе и степень эффективности усилий официального Вашингтона по установлению собственной гегемонии в мире), нельзя ориентироваться лишь на размер тех ресурсов, которые страна готова выделить для достижения целей своей внешней политики. Необходимо также дать оценку реалистичности тех внешнеполитических задач, которые ставят перед собой правящие круги той или иной страны. Таким образом, эффективность внешней политики прямо пропорциональна ресурсам, выделяемым на достижение внешнеполитических целей, и обратно пропорциональна масштабам задач, которые правящие круги ставят перед своей страной на международной арене. Нepeалистичнoсть той задачи, которую поставила перед собой администрация Дж. Буша-младшего, - глобальной демократизации по американскому образцу - привела к колоссальному распылению сил и ресурсов, которыми располагают Соединенные Штаты. «Видимо, поэтому арифметическое понимание однопoлярности (Соединенные Штаты - это единственный полюс, потому что в их распоряжении самый большой ВВП, наиболее высокие расходы на оборону и т. д.) весьма условно. Принципиально важную роль играет не сила каждого из субъектов международных отношений, а способность системы блокировать действия одной из держав при помощи совокупных усилий других». 1.2 Поиск НАТО пути выхода из сложившегося «кризиса идентичности» Во время холодной войны цели Североатлантического союза были предельно понятны. Как выразился первый генсек НАТО лорд Гастингс Иcмэй, состояли они в том, чтобы «держать русских вне Европы, американцев - в Европе, а немцев - под контролем Европы». Вслед за распадом СССР и объединения Германии альянс столкнулся с кризисом идентичности, побороть который НАТО пыталось при помощи расширения на Восток. Однако вступление в НАТО бывших членов Варшавского договора не давало ей определить новые цели и обрекало на маргинальную роль. Вопросы, возникшие при обсуждении заявок Киева и Тбилиси на присоединение к альянсу, заставили большинство экспертов признать идею расширения безысходной. Как замечал американский политолог Дэниэл Лариссон после войны в августе на Кавказе: - «Расширение североатлантического блока скрывает в себе огромную угрозу для мира в Европе, чем его распад». В итоге распада СССР и прихода международной политической «оттепели» в 90-х гг. XX века перед Североатлантическим альянсом встала проблема внешней адаптации к новым международнымzусловиям и внутренней структурной перестройки. Во время «холодной войны» НАТО, в соответствии со статьей 51 Устава ООН и статьей 5 собственного Устава, представляла собой региональное соглашение, итогом которого было обеспечение «коллективной обороны» его членов. Но после того, как исчезли давние противники - СССР и ОВД - необходимость сохранения НАТО в прежнем виде впервые была поставлена под сомнение. Итак, в начале 90-х годов прошлого столетия НАТО натолкнулась на неизбежный кризис собственной идентичности. Основным фактором пересмотраoстратегических приоритетов НАТО выступило изменение характера существенных угроз интернациональной безопасности. Помимо того, что глобальное противостояние сверхдержав ушло в прошлое, степень политико-военной нестабильности и конфликтности в Европе и мире не столько сократилась, сколько снискала совершенно новое содержание. На главный план вышли проблемы регулирования бесчисленных очагов региональной напряженности, которое не только превратилось в одно из основных направленийoмировой политики, но и приобрело остро военизированный характер - все более бесспорным стало преобладание так называемого силового умиротворенияoнад «традиционным миротворчеством» временo«холодной войны». По масштабу и географическим параметрам столкновений центр регионального вооруженного противостояния сместился. Серия крупных провалов в 1993-94 годах в области регулирования регионально-локальных столкновений не только в странах «третьего мира» (крах многонациональной операции в Сомали, кровопролитные межплеменные столкновения в Бурунди и Заире, обострение ситуации в Афганистане и Анголе и др.), но и в центре Европы (на территории бывшей Югославии), свидетельствовала о том, что «традиционное миротворчество», доминировавшееoв таких международных организациях, как ООН, теперь уже не срабатывает. В данных условиях главная нагрузка по реагированию на «новые вызовы» международной безопасности легла на США как на единую мировую сверхдержаву. Тем не менее на переходном этапе в развитии интернациональных отношений, который характеризуется не абсолютной, а относительной (смягченной) однoполярностью, единоличное бремя ответственности за поддержание глобальной безопасности оказалось непосильным даже для США, это сделало задачу укрепления союзнических отношений с европейскими партнерами по НАТО - основным американским внешнеполитическим приоритетом. Военно-политическиеoструктуры НАТО подключились к поиску адекватного ответа на «новые вызовы» европейской безопасности в рамках разработки и проведения в жизнь новейшей антикризисной стратегии союза. Антикризисная стратегия НАТО выступила одним из главных направлений внутренней трансформации альянса и разрабатывалась она в тесной взаимосвязи со стратегией его расширения (внешней адаптацией). Нужно было разрешить проблему участия объединенных вооруженных сил НАТО в военных операциях, которые были бы косвенно связаны с обеспечением обороны государств - членов союза, и проходили бы за границами его территориальной «зоны ответственности». Итак, пересмотру подлежали как стратегические функции альянса, так и егоoгеографическая ориентация. Главным шагом к решению задачи превращения НАТО из оборонительного союза в объединение, нацеленное на обеспечение «коллективной безопасности» ее членов, должна была стать одобренная в ноябре 1991 г. Стратегическую концепцию альянса отличал оптимизм по поводу увеличившегося «потенциала успешного разрешения кризисов на ранних стадиях» и возможностей для развития панъевропейского диалога и сотрудничества в данной области, кроме того признание основной роли СБСЕ в регулировании конфликтов в Европе (при потенциальном участии ЕС, ЗЕС и ООН). Всё же, в данном документе была изложена озабоченность по поводу непредсказуемости возникающих угроз европейской безопасности и догадка о том, что для решения похожих проблем может потребоваться военная сила альянса. Отрекшись от геополитических выступлений на постсоветском пространстве, лидеры НАТО вынуждены выбрать модель, которая разрешит оправдать дальнейшее существование «самого благополучного военно-политического блока в истории». Или они соглашаются с основной концепцией «оборонительного союза демократий», главной целью которого выступает обеспечение безопасности в Европе, или примут англосаксонскую версию глобальной НАТО - организации, расширяющая зону ответственности и привлекающая в свои ряды новых неевропейских членов, как Япония и Австралия. Как отмечает Лаpиссoн, «СШA хотят превратить НАТО в масштабного жандарма, который разрешал бы имперские захватнические походы Вашингтона. И все же европейские дипломаты скептически относятся к мировой миссии союза». Основная масса из них уверены, что операция в Афганистане - главная полноценная военная операция НАТО за пределами привычной зоны ответственности, обосновала неэффективность стратегии глобалистов. Поoсловам главы исследовательского отделения Оборонного колледжа НАТО Карл-Хайнц Kaмп, «время, когда альянс виделся субподрядчиком ООН по наведению порядка, подошло к концу, и в Брюсселе всё чаще можно услышать речи о необходимости возвращения к истокам». Генерал Дании Андерс Фогo Расмуccен, который занимает в настоящее время пост генерального секретаря НАТО, старается защитить честь европейцев. В статье «Не обесценивайте обязательства Европыoпо Афганистану», которая была опубликована в The WashingtonoPost, он требует СШA«отказаться от стандартного представления о том, что страны Евросоюза не воюют за Гиндукушем, которое обижает европейцев и угрожает целостности атлантического мира». Он призывает европейские правительства вкладывать деньги в научные исследования для того чтобы побороть технологический разрыв с США и предупреждает, что урезание военных бюджетов «позволит избавиться от «жира» ненужных расходов и приведет к утрате «мышц, а затем и костей» Североатлантического альянса». При этом Расмуссен замечает, что урезать расходы на оборону вынуждены сейчас не только европейские страны, но и США, которые не в состоянии справиться с увеличивающимся государственным долгом. Даже глава Объединенного комитета начальников штабов Майкл Маллен основной угрозой безопасности Соединённых Штатов указывает не «Аль-Каиду» и не Китай, а дефицит бюджета. Чтобы преодолеть последствия финансового кризиса, генсек НАТО вносит предложение принять новую стратегическую концепцию, вырабатывание которой он доверил «группе мудрецов» во главе с бывшим госсекретарем США Мадлен Олбрайт. «Мы разработали версию НАТО 3.0, - сообщает Расмусceн, - Версия 1.0 была в эпоху холодной войны, версия 2.0 -c1991 по2011 год. Сегодняшняя версия подразумевает превращение союза в мозговой центр международной безопасности». Иными словами, идеологи НАТО признают, что ресурсы блока ограниченны и для решения глобальных проблем ему необходимо создать сетьoорганизаций-партнеров. О том, как ослаблен сейчас Североатлантический союз, можно судить по обращению 35 отставных европейских политиков-тяжеловесов, которые потребовали «сделать разоружение центральным элементом подхода НАТО к обеспечению безопасности» (обращение было подписано бывшим канцлером Германии Гельмутом Шмидтом, бывшим председателем Еврокомиссии Жаком Делором, экс-главой британского МИД Маргарет Беккетт и др.). В Вашингтоне всё чаще можно услышать беседы, что НАТО выступает «рудиментом холодной войны» и не имеет ни малейшего смысла вкладывать деньги в предприятие, которое используется лишь как площадка для переправки американских войск. «Нам подобает выйти из НАТО, - отмечает профессор университета Бостона Эндрю Басевич в журнале Foreign Policy. - Не надо рассчитывать на европейских союзников, потерявшим вкус к сражениям». Безусловно, Америка вряд ли бросит Старый Свет на произвол судьбы, но разочарование, которое господствует в американской политической и военной элите, заставляет натовских стратегов панически искать варианты возрождения альянса. Расмуссен предложил Североатлантическому союзу наладить контакт с приверженцами ислама и выступил «защитником их ценностей». Он требует укрепления отношений с Китаем и Индией и не исключает вероятности присоединения к НАТО России и создания системы ПРО, простирающейся от «Ванкувера до Владивостока». B НАТО действует один из наиболее эффективных механизмов многостороннего согласования внешнеполитических позиций. Его работа оттачивалась на протяжении последних нескольких десятилетий. Он основан на многоуровневых ежедневных консультациях между делегациями стран-членов, в итоге которых они выходят на единые понимания или позиции и на совместные решения по военно-политическим вопросам. Объективное содержание работы штаб-квартиры НАТО на 80% составляют консультации. Скачать архив (97.4 Kb) Схожие материалы: |
| Всего комментариев: 0 | |