1. Методологические аспекты изучения современных международных отношений
 
1.1 Понятие международных отношений

С глубокой древности до настоящего времени международные отношения занимают важнейшее место в политической жизни общества. Сегодня мировой порядок зависит от взаимоотношений и взаимодействия около 200 государств, находящихся на разных этапах исторического, экономического, политического и культурного развития. В отношениях между ними устанавливаются раз личные взаимосвязи, возникают проблемы, противоречия. Они составляют особую сферу политики - международные отношения.

В современной научной литературе проводится различие между понятием «внешняя политика» и «международные отношения». Международные отношения рассматриваются как более широкое понятие, которое включает политические и иные связи между субъектами международных отношений. [2, с. 14]

Международные отношения - это совокупность политических, экономических, идеологических, правовых, дипломатических, военных, культурных и иных связей между государствами, организациями, народами и отдельными личностями. Это относительно самостоятельная область общественных отношений, целостная система взаимодействия на мировой арене. Она обусловлена социально-экономической природой, интересами и целями участников международных отношений.

Система международных отношений обладает следующими специфическими чертами: децентрализация власти; стихийность политических процессов; тесная связь внешнеполитических явлений с внутренней политикой.

Международные отношения охватывают практически все сферы жизнедеятельности общества: экономику, политику, куль туру, трудовые отношения, охрану окружающей среды, образование, производство вооружений и т.д.

В процессе развития международных отношений сложились многочисленные формы взаимодействия между их участниками: союзы, партнерство, покровительство, прямая конфронтация соперничество.

Система международных отношений (мировая политическая система) прошла сложную эволюцию. Прообраз современных международных отношений и мировой политики - взаимодействие древних поселений, городов и стран. Это была торговля заключение договоров, войны. К примеру, древнегреческий исто­рик Фукидид описал Пелопонесскую войну (431-404 гг. до н.э.) между Афинами и Спартой. В истории человечества центр миро вой цивилизации передвигался с Востока (древние культуры Ки тая, Индии, стран Ближнего Востока) в Римскую, а затем Осман скую империи (VII-IX вв.). Европейское средневековье - это период феодальной раздробленности и междоусобных войн. Масштабной была Тридцатилетняя война, в которой участвовала значительная часть европейских государств. В 1648 г. был заключен Вестфальский мир. Этот договор ознаменовал становление новой системы международных отношений, основанной на идее национального государства и принципе государственного суверенитета. Эту модель международных отношений подготовило историческое развитие Европы в XV-XVI вв., когда шло становление централизованных государств. Вестфальскую систему международных отношений, созданную в XVII в., называют государственно-центристской. [1, с. 7]

В основе национального государства, обладающего суверенитетом, лежали три характеристики: территория, население, суверенная власть, признанная другими государствами. Итак, по Becтфальской модели мира, система международных отношений нормируется через взаимодействие суверенных равноправных государств.

В конце XVIII - начале XIX вв. возрастает роль Великобритании, в которой произошла промышленная революция. Ее соперником выступала Франция. Испания, Швеция Нидерланды теряли свою мощь. Последовавшие за французской революцией наполеоновские войны закончились поражением Франции. После этого в рамках Вестфальской системы мира сложилась Венская система международных отношений, шла сложная дипломатическая игра, образование и развал союзов, изменение сфер влияния.в. ознаменован двумя мировыми войнами. Завершение формирования новой системы международных отношений после окончания Первой мировой войны происходило на Вашингтонской конференции 1921-1922 гг. Эта конференция закрепила новую расстановку сил в Тихоокеанском регионе. Система между­народных отношений, существовавшая между двумя мировыми войнами, называлась Версальско-Вашингтонской (или межвоенной). После Первой мировой войны (1914-1918 гг.) в июне 1919 г. в Версале подписан мирный договор, зафиксировавший новые территориальные границы Германии. В Европе было создано 9 новых государств. Интересы побежденных стран игнорировались. Составной частью Версальского мирного договора 1919 г. было создание Лиги наций. Одной из ключевых целей Лиги наций была идея коллективной безопасности (предполагалось, что государства имеют законное право противостоять агрессору). Лига наций практически прекратила свое существование в 1939 г., с началом Второй мировой войны (1939-1945 гг.).

После Второй мировой войны была создана Ялтинско-Потсдамская (послевоенная) система международных отношений, которая, подобно предыдущим, все еще была составной частью Вестфальской модели мира. Ялтинская конференция состоялась 4-11 февраля 1945 г., Потсдамская - 17 июля - 2 августа 1945 г.

После Второй мировой войны международные отношения развивались сложно и напряженно. В целях поддержания между народного мира и безопасности была создана Организация Объединенных Наций. Послевоенная система международных отношений отличалась биполярностью - противостоянием двух ядерных супердержав - СССР и США. Эта система породила гонку вооружений, эскалацию международной напряженности. Противостояние двух блоков держав получило название холодной войны. Оба противостоящих блока имели военные союзы: Организацию Североатлантического договора (НАТО), созданную в 1949 г., и Организацию стран Варшавского Договора (ОВД) - 1955 г. Понятие «баланс сил» стало ключевым моментом Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений. Мир оказался поделенным на сферы влияния между блоками.

Опаснейшим моментом в истории послевоенного периода был Карибский (Кубинский) кризис 1962 г., когда всерьез стояла угроза нанесения ядерных ударов. В 1975 г. в Хельсинки был принят заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ, ныне - ОБСЕ), положивший начало разрядке международной напряженности.

Значимым этапом в развитии системы международных отношений было крушение колониализма (особенно в 1960-х гг.) в конце 1980 - начале 1990-х гг. произошел распад СССР и военно-стратегического блока ОВД, начались кардинальные изменения в странах Восточной Европы. Мир вступил в новую стадию развития, связанную с окончанием холодной войны.

Сегодня говорят о двух по сути противоположных системах международных отношений - многополярный, многополюсный мир и система гегемонии и даже мирового господства США. [4, с. 24]

 
1.2 Теории международных отношений

Теория международных отношений (ТМО) переживает период динамичного развития в концептуальном и методологическом плане, а потому не представляет собой однородной отрасли знаний. Она включает несколько сосуществующих направлений, которые активно взаимодействуют и конкурируют. В самом общем смысле под ТМО понимается «систематическое изучение наблюдаемых явлений, которое стремится обнаружить существенные переменные для того, чтобы объяснить поведение и выявить типы отношений национальных образований [государств]». Такая теория, конечно, не претендует на совершенно объективное знание, всегда оставаясь политической, то есть связанной с интересами людей. В этом смысле она представляет собой не систему гипотез, которые можно было бы считать доказанными, а лишь достаточно правдоподобные рассуждения.

Многими признается проблематичность классификации ТМО. Но какой бы справедливой ни казалась критика по поводу отсутствия четких критериев, отказ от упорядочивания и вовсе не позволяет ориентироваться в многообразии направлений современной политической мысли.

Политические теории делят на общие и частные в зависимости от того, на каком уровне абстрактности они изучают свой предмет. К теориям частного характера, которые иногда называют теориями среднего уровня, можно отнести анализ принятия решений, анализ внешней политики, стратегические исследования, исследования проблем мира. Общими теориями считаются так называемые основные парадигмы ТМО: реализм (неореализм - его современная форма), геополитика, глобализм, идеализм / либерализм / плюрализм, постпозитивизм, конструктивизм.

В основе деления на парадигмы лежат представления о важнейших субъектах политики и совокупности базовых принципов. Поскольку теории среднего уровня явно или неявно опираются на общее представление о существенных чертах международной политики, то некоторые из них могут рассматриваться как производные или подпадающие под ту или иную общую теорию (парадигму). Например, стратегические исследования близки к реалистической парадигме, а исследования проблем мира тяготеют к глобализму. Анализ принятия решений может оказаться близким к любой парадигме, в зависимости от научного мировоззрения авторов.

Одной из наиболее влиятельных политических теорий длительное время был политический реализм. В фокусе его внимания традиционно оставались проблемы власти, войны и мира. Идеи реалистов опираются на представительную научную традицию, восходя к трудам «История Пелопонесской войны» Фукидида; «Государь» и «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия» Никколо Макиавелли; «Левиафан» Томаса Гоббса; «О войне» Карла фон Клаузевица; «Морская сила в истории (1660-1783 гг.)» Альфреда Мэхэна; «Американская стратегия в мировой политике» Николаса Спайкмена. [7, с. 34] Формирование реализма как теоретического направления в области изучения международных отношений произошло в 1940-х гг. Среди его представителей наиболее известны имена Эдварда Карра, Ганса Моргентау, Раймона Арона, Уолтера Липпмана, Джорджа Кеннана, Генри Киссинджера, Кеннета Томпсона, Рейнхолда Нибура, Арнольда Уолферса, Стэнли Хоффмана (ранние работы).

Выделяют несколько основных принципов политического реализма. Со ссылкой на историю утверждается, что в человеческой натуре всегда преобладали негативные качества. Эгоизм, агрессивность и стремление к власти дают основания считать, что мир, созданный человеком, несет в себе неизбежное насилие. Глубокое изучение человеческой природы может дать ключ к пониманию закономерностей международной политики.

Государство является главным субъектом в сфере международной политики, причем его власть представляется неделимой (унитарной). Государство как институт обладает определенной автономией от общества, но действует от его имени и в его интересах. Всем другим политическим субъектам отводится второстепенная роль, потому что они зависят от государства. Реализм рассматривает внешнюю политику государства отдельно от внутренней.

Для международной политики характерна анархичность отношений и постоянная борьба государств за существование и защиту своих интересов. Во главе интересов находится обеспечение военной безопасности. Экономические интересы имеют подчиненное значение и важны для наращивания мощи и международного авторитета государства. Оно может рассчитывать только на свои силы для самозащиты, а лояльность союзников не должна приниматься на веру. Отсюда стремление к самодостаточности: разностороннее развитие собственной экономики и военной промышленности, обеспечение контроля над стратегическими ресурсами. [12, с. 44]

К важным чертам реалистического мировоззрения относится убеждение, что международная политика управляется объективными законами, которые носят долгосрочный характер. Поэтому политика может изучаться научными методами, а практическая политика должна строиться рационально, то есть основываться на полученных знаниях.

Поскольку конфликтность международной системы коренится в ее природе, она лишь отчасти сдерживается международным правом, институтами и моральными нормами. Условием мирного сосуществования государств является поддержание равновесия сил. И наоборот, его нарушение ведет к войне. Такая связь мира и статус-кво не означает, что реализм не видит иного механизма значительных изменений в международной системе, чем война. Эволюционное развитие возможно в тех случаях, когда государства приспосабливаются к новому распределению силы, например, через присоединение к стратегическим альянсам.

Реализм имеет общие черты с геополитикой, которую многие исследователи ставят в ряд с другими парадигмами. Близость этих теорий показывает уже тот факт, что Кеннана и Киссинджера называют и реалистами, и геополитиками. Популярности геополитики в научных, а еще более в околонаучных кругах, отчасти мешал тот факт, что немецкая геополитика в лице Карла Хаусхофера принимала участие в формировании стратегии нацистской Германии. Отсюда рождался тезис о связи геополитики с преступным характером нацизма. Впрочем, в США и других странах это не помешало развитию геополитики. В 1980-е гг. она пережила своеобразное возрождение благодаря интересу сторонников парадигмы глобализма и взаимозависимости, обративших внимание на противоречия международного развития и растущее неравенство в глобальной экономической системе.

В современной американской науке геополитика представлена именами Збигнева Бжезинского, Сэмюэля Хантинтона, Джорджа Демко, Саула Коэна, Уильяма Вуда, Дэвида Найта. После окончания холодной войны новая волна интереса к этому направлению связана с тем, что место идеологических «измов» заняли вопросы эффективной экономики и управления. Геополитика изучает международную политику в более сложном контексте по сравнению с реализмом, учитывая связь общества с экономико-географическими особенностями региона. По одному из определений, она представляет собой «анализ того, как политические системы и структуры, от локального до международного уровня, взаимовлияют на пространственное распределение ресурсов, событий, групп, а также на субнациональные, национальные и супранациональные политические образования».

Истоки идеализма / либерализма / плюрализма, во многом берущие начало в эпохе европейского Просвещения, связывают с трудами Гуго Гроция «О праве войны и мира»; «Об общественном договоре» Ж.-Ж. Руссо; «Критика чистого разума» и «К вечному миру» Иммануила Канта. [6, с. 26] Они считали возможным построить мировой порядок без войн, неравенства и тирании. Основное внимание уделялось изучению условий мира и утверждению справедливости в мировой политике. Такое сосуществование должно опираться на рациональные принципы, науку и образование. В основе мировоззрения либерализма лежит убеждение, что государство является продуктом общественной эволюции. Считается, что человек способен оказывать значительное влияние на ее ход. Либералы видят будущее в создании сообщества дружественных государств, где насилие и аморальность могут быть существенно ограничены деятельностью международных организаций и развитием международного права.

Как парадигма ТМО, либерализм начал свое развитие в работах Вудро Вильсона, Бертрана Рассела, Карла Дейча, Роберта Даля, Дэвида Митрани. Либералы считают, что человек по природе добр, склонен к сотрудничеству и взаимной помощи, потому что он не выживет без общества. Антигуманное поведение человека, включая насилие и войны, является результатом негативного влияния окружения, в частности, несовершенства общественных институтов и отношений.

Негосударственные субъекты политики все в большей степени влияют на международную политику, а в некоторых случаях действуют независимо от государства. К примеру, ООН влияет на отдельные государства путем принятия законодательных актов, через информирование и привлечение внимания общественности к той или иной проблеме. В современном мире растет конкуренция за власть между государством, транснациональными корпорациями, международными организациями террористов, торговцев оружием и наркотиками.

Для либералов государство не является унитарным субъектом в международной политике. Его позиция формируется как равнодействующая борьбы групп интересов, государственной бюрократии, отдельных влиятельных политиков. Поэтому политика не может строиться строго рационально, как полагают сторонники реализма. Не только столкновение интересов различных субъектов политики, но и ошибки бюрократов, необходимость учитывать общественное мнение, желание политических лидеров остаться у власти снижают качество и рациональность принимаемых решений.

Несмотря на то, что войны неизбежны, противоречия между государствами нужно преодолевать коллективными усилиями, опираясь на стремление большинства государств к миру. Считается возможным создание эффективных систем коллективной безопасности в рамках международной системы. Этому способствует экономическое сотрудничество и рост взаимозависимости государств.

Позитивное изменение, которое следует оказывать на международную систему для разрешения проблем, видится либералам следующим образом. Государство должно опираться на моральные принципы, избегая традиционной политики силы и ориентации на различные коалиции. Сторонники либеральной парадигмы предлагают преодолевать анархию и насилие согласованными политическими действиями, в том числе с помощью супранациональных институтов и дипломатии. Распространение демократии как основы государственного устройства также создает благоприятные условия для мирного сосуществования. Актам агрессии нужно противопоставить принципы коллективной безопасности и, по необходимости, объединенную военную силу, действующую на легитимной основе от имени мирового сообщества.

Возникновение парадигмы глобализма относят к 1960-70 гг. Оно отразило изменения, которые произошли в международной системе и не нашли объяснения в рамках реализма и либерализма. Представителями глобализма считают Иммануила Валлерстайна, Джеймса Розенау, Джоана Галтунга, Ричарда Кокса, Роберта Мансбаха. В это направление включают неомарксистов, школу мирных исследований, сторонников всемирного правительства и глобального управления.

К основным убеждениям глобалистов относят признание относительного снижения роли государства, которое утрачивает былое значение и становится пережитком. Появляются новые субъекты политики, такие как транснациональные корпорации, способные все более заметно влиять на политику государств. Политическая жизнь, как отдельного государства, так и международной системы в целом, определяется структурными элементами. Особый акцент делается на экономические отношения, отношения собственности, а также господствующий тип политической культуры.

Новый этап развития международной системы связан с тем, что страны стали зависеть друг от друга по многим направлениям: торговля, инвестиции, коммуникации, образование за рубежом. В результате принятие политических решений в любой стране стало гораздо более чувствительным к тому, что происходит в других регионах планеты. Взаимозависимость носит асимметричный характер, давая больше преимуществ великим державам и усугубляя положение развивающихся стран.

Появление парадигмы постпозитивизма связано с очередным интеллектуальным кризисом, возникшим в общественных науках. Постпозитивизм утверждался в качестве антитезы всем предыдущим направлениям ТМО, прежде всего на гносеологическом уровне. Его представители скептически оценивают способность человека познавать объективные законы действительности, особенно в области политики. Среди родоначальников постпозитивизма Мишель Фуко, Юрген Хабермас, Ричард Рорти, Джеймс Уокер и Джеймс дер Дериан. Хотя первоначально постпозитивизм был больше известен как философия, позднее сформировалась и соответствующее направление ТМО.

К началу 1990-х гг. постпозитивисты стали переходить от тотальной и неконструктивной критики своих оппонентов к научному диалогу и достаточно продуктивным идеям. Например, они внесли определенный вклад в расширительное толкование безопасности, включая в нее, помимо военного, политический, экономический, экологический и социальный аспекты. При их участии появилась на свет концепция «ненаступательной обороны» (non-offensive defense). Они привлекали внимание научных кругов к этическому аспекту политики вместо лишенного идеалов «чисто политического».

Постпозитивизм крайне неоднороден, но все же можно указать на ряд общих положений, которые его характеризуют. Постпозитивисты убеждены, что современное общество и международная система мало управляемы, о чем свидетельствует падение доверия народов к государственной власти, упадок политических партий, обострение глобальных проблем, рост взаимозависимости государств, возникновение многих новых угроз безопасности, таких как терроризм, наркобизнес, агрессивный национализм, религиозный фундаментализм. Несмотря на слабую управляемость, в постбиполярном мире преобладает сотрудничество между наиболее развитыми и могущественными государствами, но конфронтация сохраняется между ними и более слабыми странами.

Государство теряет позицию главного субъекта международной политики. Его ждет постепенная дефрагментация до социальных групп и регионов или деградация под влиянием глобальной экономической интеграции. Поэтому главное внимание в анализе должно направляться на идентичность субъектов политики (identity) 26, а также их интересы. Но субъекты политики определяются крайне расплывчато: это и различные социальные группы, и отдельный человек. Игнорируется влияние на политику общественных институтов и экономических отношений.

Для постпозитивистов характерен гносеологический пессимизм. Вслед за Фридрихом Ницше они считают, что человеческая натура имеет много «темных», негативных сторон, а познавательные возможности человека в области философии, религии, морали и науки весьма ограничены и неустойчивы. Позиция ученого всегда зависит от убеждений и системы ценностей той социальной группы, к которой он принадлежит. Поэтому нормативный аспект в любой теории неизбежен. С другой стороны, знание относительно, поэтому никто не может претендовать на истину или создание рациональной теории. [11, с. 62]

Конструктивизм как парадигма теории сформировался в 1990-х гг. и представляет собой попытку синтезировать теорию международной политики и социологические концепции, такие как нормы, идентичность, культура. Вне их контекста политические действия лишаются смысла. Это направление близко некоторым разновидностям постпозитивизма своим критицизмом, особенно в отношении к неореализму, а также содержанием базовых положений. Вслед за неореалистами, конструктивисты признают заметную роль структурных отношений в международной политике, влияние анархии на поведение государств, важность национальных интересов и силы. Но они значительно расходятся в толковании этих концепций.

Конструктивисты считают, что основное внимание теории должно быть направлено на изучение не столько структур, сколько процессов.

Поэтому едва ли можно говорить о постоянных интересах государства, фиксированной международной структуре, жесткой иерархии субъектов международной политики. Говоря о структурах, они подчеркивают значимость социальных аспектов существования человеческого общества, которые и определяют в решающей степени поведение субъектов политики. Структура становится структурой идей, «очищенной» от материальных отношений неореализма. Она не определяет поведение акторов, но взаимодействует с ними.

Главная задача государства не сводится к проблеме безопасности. Государства могут иметь долгосрочные общие интересы и активно влиять на состояние международной системы. Интересы государства формируются в процессе «конструирования» его идентичности. Все субъекты политики изменяются во времени, что рождает новую идентичность. В свою очередь, это оказывает существенное влияние на политические процессы.

Как уже сказано, приведенная классификация не является ни бесспорной, ни единственной. Например, английские ученые Стив Смит и Мартин Холлис говорят о реализме, плюрализме и структурализме, Джеймс Розенау о государственно-центричных, полицентричных и глобалистских теориях, а Джеффри Легро и Эндрю Моравчик об институционализме, либерализме, реализме и нормативизме. Существование различных классификаций объясняется несколькими причинами. Отчасти это связано с традицией американских исследователей комбинировать самые разные концепции и методологии, не стараясь удержаться в рамках какого-то одного направления. Они видят в этом проявление непредвзятости и творческой свободы. Другое обстоятельство состоит в том, что пока не удалось найти четких критериев, позволяющих однозначно определить особенности каждой парадигмы, учесть их взаимодействие и все различия. Наконец, довольно быстро происходит развитие новых подходов, которые занимают промежуточное положение.

В частности, к неореализму близка одна из форм неолиберализма - неолиберальный институционализм. К нему относятся работы Роберта Кеохейна, Роберта Аксельрода, Джозефа Ная, Чарльза Кегли, Хелен Милнер, Лизы Мартин, Чарлза Липсона, Кристофера Дэвиса. Это направление развивалось, начиная от теории функциональной интеграции 1940-50-х. Затем в виде неофункционализма в 1950-60-х и, наконец, как теория взаимозависимости - в 1970-х гг.

Неолибералы претендовали на превращение в самостоятельное научное направление, но не смогли предложить цельного учения. Их работы охватывают лишь отдельные аспекты общей теории. Соглашаясь со многими постулатами неореалистов, неолибералы дают им несколько иное толкование. Так, признавая анархичность международной системы, они склонны считать, что неореалисты преувеличивают ее влияние на политику государств. В их работах гораздо больше внимания уделяется условиям сотрудничества государств, вопросам политэкономии, связи экологии и безопасности, распространению демократических режимов и укреплению мира, подчеркивается самостоятельная роль международных институтов.

Мирный переход к постбиполярному мировому порядку неолибералы объясняют тем, что развитые страны создали легитимный, опирающийся на соответствующие институты порядок, который их вполне устраивает и позволяет не видеть особой опасности в господстве США. Возникает парадоксальная (для реалистического мировоззрения) ситуация, когда государство-гегемон, которое должно стремиться укреплять свою власть, получает стимулы к ее самоограничению, чтобы сохранить выгодное статус-кво. [23, с. 71]

Неолиберальные институционалисты считают, что взаимные интересы государств создают гораздо более широкие возможности для сотрудничества, чем предполагает неореализм. Но в практической политике эти возможности часто остаются неиспользованными.

В эпоху перемен наиболее живуч такой способ организации, который ориентирован не на специфические, а на общие цели. Согласно неолиберальной точке зрения, примером служит военное присутствие США в Азиатско-тихоокеанском регионе, которое должно опираться не на военно-морские базы, а на увеличение количества авианосных соединений флота. Они более мобильны, менее привязаны к конкретным странам, а потому способны решать широкий круг задач на различных театрах военных действий. С этой же точки зрения вполне органичной выглядит политика США по сохранению и расширению НАТО в численном и функциональном отношении. Это создает возможность противостоять хаосу постбиполярного мира и поддерживать либеральные реформы в странах Восточной Европы, усиливая их влияние в регионе. Некоторые неолиберальные рецепты получили свое воплощение в практической политике в период администрации Барака Обамы.

2. Теоретические аспекты понятия «столкновения цивилизаций»
 
2.1 Понятие «цивилизация»

Сегодня понятие «цивилизация» весьма популярно. Его употребляют специалисты разных профессий, начиная от культурологов, заканчивая фантастами, от чего рассматриваемое нами понятие не становится менее многозначным и сложным.

Заглянув в первую очередь в словарь, вычитаем, что термин «цивилизация» происходит от латинского корня «civil» - государственный, городской, гражданский. Возник он в античности и употреблялся в противовес слову «silvaticus», что в переводе с латинского означает лесной, грубый, дикий. Т.о., это понятие помогало провести границу между варварскими племенами со слабо развитой государственностью и античными полисами. Эта трактовка жива и ныне. В некоторых западных толковых словарях и энциклопедиях термин «цивилизация» (в одних случаях) применяется к государству, которое называют цивилизационным, когда оно «пользуется хорошими манерами и обеспечивает за собой самоконтроль».

В других случаях «цивилизация» применяется для характеристики определенного уровня развития общечеловеческой культуры. В XVII-XVIII веках начинает активно развиваться не только естественнонаучное знание, но и социально-историческое (достаточно вспомнить работы Джамбаттиста Вико, «Основания новой науки об общей природе наций» изданы на русском языке). Вновь, после тёмного средневековья, возрождается понятие цивилизации, теперь в культурологическом контексте, как синоним культуры. Выделяются три периода развития общества: дикость, варварство, государственность (уровень цивилизации).

В-третьих, «цивилизация» используется для характеристики определенной стадии общественного развития, материальной и духовной культуры (античная цивилизация, современная цивилизация и т.п.). Такой подход активно употребляется в эпоху французского просвещения. Вольтер, Тюрго, Кондорсе идеи цивилизации и прогресса общества связывают с прогрессом разума, науки и просвещения.

Цивилизационные идеи Германии отличаются поворотом к национальным традициям, исповедованием идеала внутренней укоренённости в национальной культуре. Иоганн Гердер пишет о развитии цивилизации как развитии внутреннего духа народа, его культуры.

Во второй половине XIX появляется новая линия, уже без опоры на идею прогресса. Развитие понятия «цивилизация» базируется на теории локальных цивилизаций. Цивилизация предстаёт неким локальным организмом, развивающимся по типу организма биологического. В работах Рюккерта возникает понятие цивилизации как культурного типа, которое получает дальнейшее развитие. В частности в работе нашего российского мыслителя Николая Яковлевича Данилевского (1822-1885). В своём самом известном сочинении «Россия и Европа», отдельное издание которого вышло в 1871 году, он подверг критике европоцентризм и общепринятую схему деления мировой истории на периоды, выдвинул теорию обособленных «культурно-исторических типов» (цивилизаций), развивающихся подобно биологическим организмам.

Данилевский писал о цивилизации, что «главное… должно состоять в отличении культурно-исторических типов, так сказать, самостоятельных, своеобразных планов религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом, исторического развития [2, 85].

Понятие «культурно-исторических типов» - центральное в учении Данилевского. Согласно его собственному определению, самобытный культурно-исторический тип образует всякое племя или семейство народов, характеризуемых отдельным языком или группой языков, довольно близких между собою, если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию и вышло уже из младенчества.

Культурно-исторические типы имеют пять законов своего движения и развития:

Закон сродства языков;

Политической независимости. «Дабы цивилизация, свойственная КИТ, могла зародиться и развиваться, необходимо, чтобы народы, к нему приближающиеся, пользовались политической независимостью» [2, 91];

Непередаваемости цивилизаций. «Начала цивилизации одного КИТ не передаются народам другого типа. Каждый тип вырабатывает её для себя при большем или меньшем влиянии чуждых ему предшествовавших или современных цивилизаций» [2, 91];

Но из этого не следует, что они остаются без всякого воздействия друг на друга. Способы, которыми распространяются цивилизации:

. Колонизация (пересадка с одного места на другое).

. Прививка (посредством её один КИТ приносится в жертву другому; прививка к тому же для успеха часто требует обрезания ветвей, таких как язык, история и т.п.).

. Почвенное удобрение (наилучший, поскольку есть воздействие более развитой цивилизации на вновь возникшую с сохранением у последней своего наличного устройства).

Разнообразия и силы составных элементов типа. «Цивилизация, свойственная каждому КИТ, тогда достигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографические элементы, его составляющие, когда они, не будучи поглощены одним политическим целым, пользуясь независимостью, составляют федерацию, или политическую систему государств» [2, 92];

Краткости периодов цивилизации. Здесь отмечается прогресс, его пределы, и переход из этнографического состояния в государственное. «Период роста КИТ неограниченно продолжителен, а период цветения и плодоношения - относительно короток и истощает раз и навсегда их жизненную силу» [2, 92].

Содержание всемирной истории, согласно Н.Я. Данилевскому составляет развитие десяти КИТ:

Три семитических - халдейский, еврейский, арабский;

Семь арийских - санскритский, иранский, эллинский, латинский, кельтический, греческий, славянский группы языков. Соответствующие им племена (вернее, пять из них) - индийское, персидское, греческое, римское и германское - представляют самобытные КИТ, развившиеся в самобытные цивилизации. Шестое - кельтическое - не составило самостоятельного типа, вошло как этнографический материал в состав германо-романского КИТ. Надо полагать, что касается седьмой группы - славянской, то это самобытный КИТ, ещё не достигший стадии цивилизации.

Кроме того, есть два вне семитических и вне арийских племени - китайское и египетское, которые тоже образовали своеобразные КИТ.

Таким образом, Данилевский утвердил новую концепцию цивилизации как культурно-исторического типа.

Арнольд Тойнби (1888-1975 гг.), английский историк и социолог, основной, стержневой идеей своего 12-томного труда «Постижение истории», над которым он работал более двух десятилетий (1934-1961 гг.) выдвинул теорию круговорота сменяющих друг друга локальных цивилизаций. Он идентифицировал 32 цивилизации, резко выступая против представления о прямолинейности исторического процесса. Развитие цивилизаций стадиально. При этом число стадий циклически ограничено, и они вытянуты в цепочку: возникновение - рост - надлом - распад. На месте распавшихся цивилизаций возникают новые, и цикл развития возобновляется.

Не все цивилизации в обязательном порядке проходят все названные стадии. Любая цивилизация и в любое время в силу ряда причин может сойти с циклической дистанции истории, не выдержав ее напряжения. Не исключается и возможность попятного движения.

Главную роль в развитии цивилизаций, по Тойнби, играет творческое меньшинство («авангард цивилизации»). Именно оно вдохновляет и активизирует рядовых членов общества (нетворческое большинство). Обычные, простые люди становятся последователями и проводниками их возвышенных идей. Однако с течением времени отношения между ними нарушаются, появляются противоречия, которые, накапливаясь и углубляясь, рушат их союз. Снижающийся авторитет творческого меньшинства, особенно его лидеров, заставляет их прибегать к силовым методам правления, а это превращает их в доминирующее (правящее) меньшинство. Его формирование, - по мнению Тойнби, - свидетельство надлома и последующей гибели цивилизации.

В стремлении не допустить крах надломленной цивилизации, доминирующее меньшинство создаёт универсальное государство, в котором власть является самоцелью и с созданием которого общество теряет внутренний источник развития. Все это, по Тойнби, не более чем «предсмертный бросок», процесс разложения цивилизации уже необратим.

Среди других механизмов исторического развития цивилизаций Тойнби называет такие, как «вызов» и «ответ». Возникновение и развитие цивилизации определяется способностью людей найти и дать правильный ответ на вызов исторической ситуации. Любая цивилизация вынуждена отвечать на вызовы, которые могут исходить как из природной, так и социальной среды. Из вызовов человеческой среды можно выделить стимул неожиданных ударов, стимул давлений и стимул ущемления. Цивилизации, - по мнению Тойнби, - развиваются благодаря порыву, который влечет их от «вызова» через «ответ» к дальнейшему «вызову».

Таким образом, в концепции Тойнби содержится много глубоких идей, в частности, взгляд на различные культуры и цивилизации как на уникальные и неповторимые феномены, исторический путь и облик которых определяется не только экономикой, но и массой других, не менее важных факторов [5].

Параллельно с линиями прогресса и локальных цивилизаций, развивается критический подход. В XVIII Жан Жак Руссо в «Рассуждении о науках и искусствах» (1750) утверждает, что повсюду цивилизация привела к моральному и физическому вырождению людей, и только народы, сохранившие свою первозданную простоту, остались добродетельными и сильными. Бердяев Николай Александрович высказывает идею о том, что технический прогресс может нести процесс, обратный пользе обществу.

В 1918 году публикуется философский труд Освальда Шпенглера «Закат Европы», в котором автор развивает учение о культуре как множестве замкнутых «организмов», выражающих коллективную «душу» народа и проходящих определенный жизненный цикл, длящийся около тысячелетия. Список культур Шпенглера: Египет - культура смерти и времени; Китай - культура потока жизни (Дао); Индия - антиисторическая культура Будды; Европа - «культура воли»; Россия - соборная культура «бесконечной равнины»; Греция - аполлоническая культура; Арабский мир - магическая культура.

В своём развитии культура проходит три стадии: мифо-символическую, затем метафизико-религиозную, и последнюю - цивилизационную. Умирая, культура перерождается в свою противоположность - цивилизацию, в которой господствует голый техницизм, а на смену творчеству и развитию приходят бесплодие и окостенение.

Т.о. «цивилизационный» вопрос сохраняется, и становится всё острее. Мыслители второй половины XX века - времени процессов глобализации в мировой культуре, вопросы цивилизации рассматривают в своём глобальном контексте.

2.2 Основные идеи концепции Хантингтона

Книгу Самюэля Хантингтона «Столкновение цивилизаций» называют первой пробой практического применения новых смыслов, вложенных в понятие «цивилизация» во второй половине XX века [15, 5]. Отказ от бинарной формулы «цивилизация-варварство» после Второй мировой войны, окончательное утверждение тезиса о том, что цивилизация определяется культурой, влёк за собой новую форму «цивилизованного». Главной сложностью поставленной проблемы стали классификация и география цивилизаций. По словам русских философов П. Щедровицкого и Е. Островского, в конце 90-х годов, предполагается уход от географической составляющей, и окончательный переход от формулы «кровь и почва» к принципу «язык и культура».

Американский политолог и социолог Самюэль Хантингтон (18 апреля 1927 - 24 декабря 2008), автор многочисленных работ в области политической модернизации, международных отношений, теории демократии и иммиграции. Среди них следует выделить: «Солдат и государство: теория и политика гражданско-военных отношений» (1957), «Политический порядок в изменяющихся обществах» (1968), «Третья волна: Демократизация в конце 20 столетия» (1991), «Столкновение цивилизаций» (1993), «Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности» (2004). Большую известность получила его концепция «столкновения цивилизаций», которая описывает динамику современных международных отношений сквозь призму конфликтов на цивилизационной основе.

Летом 1993 г. в журнале «Форин Афферс» была опубликована подборка статей, в которых видные ученые и политики обсуждали и критиковали разные стороны цивилизационной модели. Автором одной из статей являлся директор Института стратегических исследований при Гарвардском университете С. Хантингтон. Его работа «Столкновение цивилизаций?», в которой было сделано заявление о том, что центральным и наиболее опасным аспектом зарождающейся глобальной политики станет конфликт между группами различных цивилизаций, ударившее, как пишет сам автор, по нервам читателей всех континентов, вызвала небывалый ажиотаж. С учетом интереса и возникших вокруг споров, Хантингтон, ставя целью дать более полный ответ на вопрос, поставленный в статье, изложил свою концепцию в книге «Столкновение цивилизаций».

Автор рассматривает следующие моменты:

о концепции цивилизаций;

вопрос о универсальной цивилизации;

взаимоотношения между властью и культурой;

сдвиг баланса власти среди цивилизаций;

культурные истоки не-западных обществ;

конфликты, порожденные западным универсализмом, мусульманской воинственностью и притязаниями Китая;

балансирование и тактика «подстраивания» как реакции на усиление могущества Китая;

причины и динамика войн по линиям разлома;

будущность Запада и мировых цивилизаций.

вопрос о существенном влиянии роста населения на нестабильность и баланс власти.

тезис о том, что столкновения цивилизаций являются наибольшей угрозой миру во всем мире, и международный порядок, основанный на цивилизациях, является самым надежным средством предупреждения мировой войны [8, 20].

Хантингтон формирует общую парадигму, систему обзора глобальной политики. Основная идея его труда заключается в том, «что в мире после «холодной войны» культура и различные виды культурной идентификации (которые на самом широком уровне являются идентификацией цивилизации) определяют модели сплоченности, дезинтеграции и конфликта» [20, 15].

Наиболее важные различия между людьми уже не идеологические, политические или экономические. Это культурные различия. Люди определяют себя, используя такие понятия, как происхождение, религия, язык, история, ценности, обычаи и общественные институты. И, в мире после «холодной войны» культура является силой одновременно и объединяющей, и вызывающей рознь. Соперничество сверхдержав сменилось столкновением цивилизаций.

Важно отметить, что попыткой разобраться в начавшихся глобальных трансформациях параллельно с работой Хантингтона, выступила статья «Конец истории?» (1989) американского политолога Френсиса Фукуямы. В сущности, Фукуяма продолжил начавшуюся в конце XX века дискуссию, касающуюся тогда «конца идеологии». Началась она в 1950-х годах после поражения фашизма во Второй мировой войне и кризиса коммунистической идеологии в развитых странах Запада. Американский социолог Дэниэлл Белл в работе «Конец идеологии? Об истощении политических идей в 1950-х годах» провозгласил, что экономика одержала верх над политикой.

Фукуяма в своём эссе не настаивает на том, что политическая идеология совершенно потеряла значение, но он доказывает, что одна идеология, идеология либеральной демократии, одержала верх над всеми своими соперниками. «Либерализм, - пишет Фукуяма, - победил пока только в сфере идей, сознания; в реальном, материальном мире до победы еще далеко. Однако имеются серьезные основания считать, что именно этот, идеальный мир и определит, в конечном счете, мир материальный» [17, 1].

Конец истории печален. Как предсказывает Фукуяма, борьбу за признание, готовность рисковать жизнью ради чисто абстрактной цели, идеологическую борьбу, требующую отваги, воображения и идеализма, сменят экономический расчет, бесконечные технические проблемы, забота об экологии и удовлетворение изощренных запросов потребителя. В постисторический период нет ни искусства, ни философии; есть лишь тщательно оберегаемый музей человеческой истории.

Тезис о триумфальной победе всемирной либеральной демократии Хантингтон характеризует как предвкушение эйфории по окончанию «холодной войны», которое породило иллюзию гармонии.

И действительно, как отмечает Кирсанов, вначале обе статьи, Хантингтона и Фукуямы, привлекали всеобщее внимание, но со временем идеи Фукуямы отошли на второй план, тогда как тезис о «столкновении цивилизаций» стал одним из самых популярных не только в политологической, но и во всей социально-гуманитарной мысли [7, 39-40].

Перевод разговора американскими политологами с «конца идеологии» и «конца истории» на «столкновение цивилизаций», думается, не случаен, и, скорее всего, был исполнен в корыстных интересах, позволяющий произвольно менять рамку, и заговорить на тему «глобализации» и, в конце концов, «антиглобализма».

Однако, как отметил В. Межуев, для России цивилизационная модель Хантингтона оказалась более, чем «своевременной». «Россия начинала приходить в себя после демократического «опьянения» 1989-1991 гг., постепенно сознавая себя «бесприданницей», которой во время проведенной бурной ночи, собственно, никто и не предлагал руки. Устами Бжезинского России давали понять, что как проигравшей «холодную войну» стране, ей нечего надеяться на особые симпатии победителей, устами Фукуямы предлагали усомниться в наличии у нее своих «национальных интересов» и передоверить защиту русскоязычных меньшинств в Ближнем Зарубежье компетентным специалистам из «мирового цивилизованного сообщества». Закономерно, что в России, обреченной выслушивать подобные заявления, нарастал инстинктивный фашизоидный протест против современного миропорядка, в котором ей предлагалось занять далеко не самое почетное место». Устами Хантингтона «Посткоммунистической России, как ядру особой, православно-славянской цивилизации, предложили свободно обустраиваться не только на своей территории, но и на пространстве всей православной ойкумены, одновременно сообщив, что в случае соответствующего цивилизационного самоопределения вход в Европу ей окажется закрыт».

Согласно Хантингтону, парадигма гармоничного мира слишком оторвана от реальности, чтобы быть полезным ориентиром в мире после «холодной войны». Другая картина мира, предполагающая противопоставление богатых стран бедным также страдает ограничениями, как и впрочем, и третья, разделяющая мир на две части «Восток - Запад» по культурному признаку. Верным здесь будет лишь четвёртый путь - цивилизационный подход.

В таком случае важно понять саму природу цивилизаций. Ключевые культурные элементы, определяющие цивилизацию, были сформулированы еще в античности афинянами - это кровь, язык, религия, стиль жизни.

Хантингтон даёт следующее определение: «Цивилизация, таким образом, - наивысшая культурная общность людей и самый широкий уровень культурной идентификации, помимо того, что отличает человека от других биологических видов. Она определяется как общими объективными элементами, такими как язык, история, религия, обычаи, социальные институты, так и субъективной самоидентификацией людей» [20, 51]. Эта общность - самый широкий уровень культурной идентичности людей. Следующую ступень составляет уже то, что отличает род людей от других видов живых существ.

Цивилизация может охватывать большую массу людей - например, Китай. Но она может быть и весьма малочисленной - как цивилизация англоязычных жителей островов Карибского бассейна. Цивилизация может включать в себя несколько наций-государств, как в случае с западной, латиноамериканской или арабской цивилизациями, либо одно-единственное - как в случае с Японией. Очевидно, что цивилизации могут смешиваться, накладываться одна на другую, включать субцивилизации. Границы между ними редко бывают четкими, но они реальны. Цивилизации динамичны: у них бывает подъем и упадок, они распадаются, сливаются и, конечно же, цивилизации исчезают, их затягивают пески времени.

Мир Хантингтон рассматривает в рамках семи - восьми цивилизаций (вдоль которых проходят «линии разлома»). А именно: синская (китайская), японская, индуистская, исламская, православная (с центром в России), западная, латиноамериканская и возможно африканская цивилизации.

При этом он отмечает момент доминирования Запада над остальными цивилизациями, и критикует западные страны за то, что они стараются навязать свои ценности остальному миру.

Говоря об «универсальной цивилизации», общей для всего человечества и связанной в своём становлении с модернизацией языка, религии, культуры, Хантингтон обнадёживает, что хоть эта концепция и является характерным продуктом западной цивилизации, она не обязательно обозначает вестернизацию оставшихся семи цивилизаций. «На фундаментальном уровне мир становится более современным и менее западным» [20,112]. Я несколько не согласна с данным положением, поскольку, например, в Германии культурные глобализационные процессы выражаются в распространении языка международного общения (английского в его американской версии) и европейской идеи [11].

Структура цивилизаций представляется следующей. Хантингтон пишет: «В мире после «Холодной войны» страны соотносятся с цивилизациями как страны-участницы, стержневые государства, страны-одиночки, расколотые страны и разорванные страны» [20, 203].

Страна-участница - это страна, которая в культурном плане полностью отождествляет себя с одной цивилизацией, как например Египет с арабско-исламской цивилизацией, Цивилизация также может включать в себя народы, которые разделяют ее культуру и отождествляют себя с ней, но живут в странах, где доминируют члены других цивилизаций. В цивилизациях обычно есть одно или более мест, которые рассматриваются ее членами как основной источник или источники культуры этой цивилизации. Такие источники обычно расположены в одной стержневой стране или странах цивилизации, то есть наиболее могущественной и центральной в культурном отношении стране или странах.

Страна-одиночка не имеет культурной общности с другими обществами. Так, например, Эфиопия изолирована в культурном плане из-за своего доминирующего языка - амхарского, в котором используется эфиопский алфавит, своей доминирующей религии - коптского православия, своей имперской истории, а также религиозной обособленности на фоне окружающих ее преимущественно исламских народов.

К расколотым относятся страны с большими группами людей, принадлежащих к различным цивилизациям. Такие разделения и сопровождающее их напряжение часто приводят к тому, что основная группа, принадлежащая к одной цивилизации, пытается определить страну как свой политический инструмент и сделать свой язык, религию и символы государственными, как это попытались сделать индуисты, сингальцы и мусульмане в Индии, Шри-Ланке и Малайзии. Расколотые страны, разделенные линиями разлома между цивилизациями, сталкиваются с особенно серьезными проблемами по поддержанию своей целостности.

Хантингтон полагает, что нации-государства останутся главными субъектами будущих конфликтов, но конфликты глобальной политики будут разворачиваться между нациями и группами, принадлежащими разным цивилизациям. Линии разлома между цивилизациями станут линиями будущих «фронтов».

Разворачивание этих конфликтов произойдёт по ряду причин:

) различия между цивилизациями наиболее существенны и неизменны, они более фундаментальны, чем политические и идеологические расхождения;

) рост цивилизационного самосознания, углубление понимания различий между цивилизациями и общности в рамках цивилизации;

) ослабление роли нации-государства как источника идентификации и появление религиозных фундаменталистских движений;

) борьба не западных стран с находящимся на вершине своего могущества Западом;

) жёсткая устойчивость культурных особенностей и ещё более резкое религиозное разделение людей;

) усиление экономического регионализма, успех которого укрепляет сознание принадлежности к одной цивилизации.

Проводя линии разлома между цивилизациями, Хантингтон указывает места будущих конфликтов:

Культурный разлом Европы на западное христианство с одной стороны, и православие и ислам с другой (линия разлома между западной и исламской цивилизацией) [21, 4].

Арабо-исламская цивилизация находится в постоянном антагонистическом взаимодействии с языческим, а сегодня по преимуществу христианским чернокожим населением Юга [21, 5].

Конфликт между православным и мусульманским населением на северных рубежах исламского региона [20, 437].

Борьба между мусульманами и индусами, которая выливается в соперничество Пакистана и Индии, а также усиления религиозной войны внутри Индии (противостояние индуистских группировок и мусульманским меньшинством).

В связи с этим он говорит о сплочении цивилизаций, выражающемся в «синдроме братских стран», который приходит на смену политической идеологии и традиционным соображениям поддержания баланса сил в качестве основного принципа сотрудничества и коалиций. [21, 40].

Таким образом, в эпоху процессов глобализации необходимо происходит укрупнение противоборствующих в мире сторон. И возможные столкновения между ними в ближайшем будущем будут характеризоваться: во-первых, цивилизационными противоречиями (источники которых определяются культурой, затрагивают язык, историю, религию, обычаи, социальные институты, субъективную самоидентификацию людей); во-вторых, катастрофическими последствиями в связи с укрупнением, а значит и усилением военной мощи участников конфликта.

Этот вывод оказывается невыносимо печальным, и сам собою напрашивается вопрос о возможности замирения цивилизаций.